В течение многих лет предметом острых дискуссий был вопрос, можно ли для искусственного оплодотворения использовать свежий донорский материал или во всех случаях предпочтение должно отдаваться замороженному. В США есть врачи, которые открыто признают, что используют и тот и другой. Общее мнение относит свежий материал к таким же «нечистым» и неэтичным явлениям, как, например, изменение пола (а в прошлом искусственное прекращение беременности). На этом особенно настаивает католическая церковь, которая вообще осуждает какое бы то ни было управление процессом размножения человека. Церковь постоянно способствует созданию нездоровой обстановки вокруг искусственного оплодотворения.
Что же касается вопроса о том, каким материалом следует пользоваться, то здесь все единодушны. Свежий материал не может не вызывать неприятных ассоциаций, порождающих психологический дискомфорт; и с таким материалом связан неизмеримо больший риск кровного родства для потомков, чем с замороженным.
С другой стороны, наряду с этими очевидными соображениями на положение дел в области искусственного оплодотворения влияют и другие факторы объективно противоположного характера, в первую очередь факторы рынка, то есть система «спроса и предложения», которая нанесла столько вреда науке и нравственности. Замороженного материала не хватает, пациенты могут не пожелать его ждать, а врач, даже руководствуясь лучшими побуждениями, сочтет их нетерпение обоснованным. Ведь, кроме показаний к искусственному оплодотворению, врач может отнести к их разряду и стерильность, вызванную не только физиологическими, но и психическими причинами, и просто желание одинокой женщины иметь ребенка. От врача здесь зависит многое, включая выбор донорского материала.
Приводим итоги опроса во Франции 16 супружеских пар, прошедших процедуру искусственного оплодотворения свежим материалом. Дети родились в двух случаях. Все 14 пар, для которых сеансы окончились безуспешно, были настроены весьма критически. Они обвиняли врачей в несерьезности, некомпетентности, даже в мошенничестве и утверждали, что искусственное оплодотворение проводилось иногда без соответствующего обследования. Полную противоположность являли собой две супружеские пары, для которых процедура оказалась удачной. По их словам, между ними и врачом установились самые тесные и доверительные отношения.
В случаях с удачным исходом использование свежего материала не оставило никаких нежелательных последствий. Однако удачный исход бывает не сразу и не у всех. Некоторые врачи полагают, что при все растущем спросе на замороженный материал и его постоянной нехватке свежий все-таки не следует ставить вне закона. В противном случае появится «черный рынок», усилятся злоупотребления и система «спроса и предложения» воцарится во всей своей неприглядности. Эти врачи допускают необходимость законодательства, регулирующего технические стандарты и этические нормы (анонимность донора, сохранение тайны и т. п.). Во всех случаях, если есть выбор, предпочтение должно отдаваться замороженному материалу.
Во Франции существуют и частные центры, предлагающие свои услуги по консервации и продаже донорского материала. Всего их 4, но лишь в двух из них ведется строгий медицинский и генетический отбор доноров и надежно исключен психосоциальный отбор для «евгенических» целей, и только в одном врач в своих действиях ограничен определенными правилами. Частные центры выплачивают своим донорам определенное вознаграждение. Известно, что в последнем из упомянутых центров половина доноров — молодые холостые студенты, а остальные — мужчины в возрасте от 21 года до 45 лет, имеющие семью и детей. 40% из них, по словам самих доноров, привлекла реклама в средствах массовой информации, распространяемая университетскими центрами.
На 4 частных центра во Франции приходится 14 университетских (в США соотношение иное: 4 университетских центра и 7 частных). Университетские центры имеют общий «устав», они получают помощь от общественных больниц, пытаются создать и узаконить систему, в рамках которой практикующие врачи должны проводить единую политику и совместно с центрами консервации нести ответственность за показания и ведение документации по процессу искусственного оплодотворения.
Приведем некоторые цифры. В 1973—1978 гг. 14 университетских центров получили 7160 заявок на процедуру искусственного оплодотворения. Прошли процедуру 4253 пациента; число известных случаев беременности — 1852, число известных деторождений — 1158 (к моменту подсчета еще были беременны 404 женщины). Доля выкидышей достигает в среднем 20% (этот показатель одинаков как для университетских, так и для частных центров).
Первостепенное значение в организации искусственного оплодотворения имеет отбор доноров. Частные центры не придают особой важности семейному положению донора, а для университетского центра это первое условие. Донор должен быть женат, у него должен быть здоровый ребенок, и жена должна быть согласна на его донорство. Вознаграждения он не получает. Это жесткое правило имеет целью создание символической ситуации, при которой искусственное оплодотворение рассматривается и ощущается как дар супружеской пары, имеющей детей, бездетной паре. Такая ситуация способствует успокоению общественного мнения, рассеянию предвзятых представлений об этой процедуре, в том числе и о роли донора.
В 1979 г. университетские центры отобрали по рекомендации супружеских пар, подавших заявки, 62% доноров. Еще 10% было рекомендовано знакомыми врачами. По своему социальному положению и возрасту доноры соответствовали мужьям, подавшим заявки.
Пример университетских центров Франции показывает, что ответственность врачей и ученых перед обществом может быть с успехом реализована и облачена в форму ими - же самими выработанных правил и ограничений.