Уже примеры, приведенные в самом начале предыдущего раздела, убеждают в том, что возникшая у больного оценка болезни далеко не всегда соответствует тому истинному ущербу, который она несет, что очень многое тут просто зависит от личной точки зрения, от ситуации. Поэтому уже довольно давно врачи стали говорить о необходимости различать в болезни человека две стороны, две составляющие. Первая — или как бы чисто объективная сторона — это то, что врач обнаруживает у пациента при помощи различных методов обследования: выслушивая легкие и сердце, прощупывая органы брюшной полости, делая рентгеновские снимки, электрокардиограмму и т. д.
Вторая же сторона субъективная: это то, каким образом сам больной представляет себе свою болезнь, как он строит свою личную концепцию имеющейся у него болезни на основании своих ощущений, восприятий, с учетом также получаемой информации от своих друзей, родственников, из популярной (да и доступной ему научной) литературы и т. д. Это как бы болезнь глазами самого больного (именно так назвала свою недавно вышедшую книгу врач М. Э. Телешевская — «Глазами больного»).
Вопросы, связанные с указанной второй, субъективной стороной болезни, всегда очень интересовали врачей. Уже давно возникло понятие о психологии больного, то есть о развитии у человека в процессе болезни определенных особенностей психической сферы. Еще И. М. Сеченов полагал, что любое заболевание изменяет психику человека. Более того, по его мнению, формирующиеся при этом психологические особенности могут в значительной степени зависеть от характера соматического страдания.
Врачи давно, в частности, замечали, что имеется связь между определенными эмоциональными сдвигами и теми заболеваниями, на фоне которых они возникали. Вот как, к примеру, об этом писал в 1934 году советский невропатолог М. И. Аствацатуров: «Для внезапных расстройств сердечной деятельности характерна эмоция страха, для печени — состояние гневной раздражительности, при расстройстве желудочной функции наблюдается апатическое настроение, безразличие или даже отвращение к окружающему. При затруднении опорожнения полостных органов и переполнении их — чувство беспокойства». Указанные особенности эмоциональной сферы нашли свое отражение даже в житейских определениях: говорят, например, о желчном или язвительном характере человека.
По-разному врачами обозначалось и определялось то, что можно назвать болезнью с точки зрения самого больного. Вот некоторые наиболее употребляемые термины в советской медицинской литературе: «отношение к болезни» (В. Н. Мясищев и К. А. Скворцов), «сознание болезни» (Е. К. Краснушкин и Л. Л. Рохлин), «концепция болезни» (С. С. Либих), «реакция на болезнь» (Н. Д. Лакосина и Г. К. Ушаков, И. В. Мохина), «переживание болезни» (Е. А. Шевалев). Но, пожалуй, самое удачное наименование такой субъективной стороны болезни было дано еще в 1935 году отечественным терапевтом Р. А. Лурия — внутренняя картина болезни. В развивавшихся им взглядах Р. А. Лурия исходил из представлений немецкого врача Гольдшейдера, который еще в 1929 году всю сумму ощущений, переживаний, настроений больного вместе с представлениями о своей болезни, которые сложились у него не только на основании субъективных симптомов, но и в результате полученных им сведений из литературы, бесед с окружающими, сравнения себя с аналогичными больными и т. д. назвал «аутопластической (то есть создаваемой самим больным) картиной болезни».
В аутопластической картине болезни Гольдшейдер различал сензитивную (ощущения и восприятия) и интеллектуальную (размышления, свои выводы) части. Придавая огромное значение изучению этой стороны болезни, он писал: «Если врач хочет понять больного, он должен все свои способности, искусство и желание посвятить пониманию аутопластической картины болезни, ибо это и есть человек — страдающий человек».
Р. А. Лурия считал необходимым различать в каждой болезни человека внешнюю и внутреннюю картины. Под внешней картиной болезни он понимал не только внешний вид больного со всеми многочисленными деталями, всегда имеющими важное значение для диагноза, но и все то, что врачу удается получить доступными для него методами исследования, включая сюда и тончайшие методы биохимического и инструментального анализа в самом широком смысле этого слова, все то, что можно описать и так или иначе зафиксировать графиками, числами, кривыми, рентгенограммами и т. д. Упомянув основные черты внешней картины болезни, Р. А. Лурия дальше писал: «Внутренней же картиной болезни я называю все то, что испытывает и переживает больной, всю массу его ощущений, не только местных болезненных, но его общее самочувствие, самонаблюдение, его представления о своей болезни, о ее причинах, все то, что связано для больного с приходом его к врачу, — весь тот огромный внутренний мир больного, который состоит из весьма сложных сочетаний восприятия и ощущения, эмоций, аффектов, конфликтов, психических переживаний и травм».