Своеобразие клиники и динамики алкоголизма у больных с астеническими чертами характера уже отмечалось рядом исследователей (Суханов, 1906; Иванец, Игонин, 1976; Небаракова, 1977). Наблюдавшиеся нами больные, относящиеся к этой группе, уже с детского возраста отличались плохой переносимостью физических и психических напряжений, истощаемостью, легкой утомляемостью, которые у большинства из них сочетались с повышенной впечатлительностью, чувствительностью и наклонностью к раздражительности. Вспышки раздражительности у больных были очень непродолжительными, легко менялись на раскаяние и самообвинение. Им свойственна высокая требовательность к себе, часто сочетающаяся с заниженной самооценкой. Они были робкими, застенчивыми, склонными к рефлексии, самоанализу, нередко испытывали тревожность, ощущение скрытой угрозы. Для них типичны неуверенность в себе, чувство собственной неполноценности, нерешительности, излишняя самокритичность, тенденция к уходу в себя. Их также отличали эмоциональная нестабильность, ранимость. Больным не была присуща высокая активность, незначительные новые дела нередко представлялись им излишне хлопотными, беспокойными. Они избегали повышенных нагрузок, ответственности, нелегко сходились с людьми, с трудом приспосабливались и долго привыкали к новой обстановке.
Уже из первых опытов употребления алкоголя они довольно быстро выделяли те его качества, которые имели для них некоторую «полезность». Встреча с алкоголем нередко расценивалась ими как своевременная находка, удачный случай. Основное значение при этом имели субъективные эффекты, получаемые в опьянении: снятие напряжения, скованности, эйфория, уверенность в себе, прилив сил, облегчение общения, повышение общего тонуса. Эти эффекты в значительной степени компенсировали особенности психического склада астеников, заостряющиеся в неблагоприятных ситуациях. Довольно быстро вырабатывались стойкие индивидуальные мотивы употребления алкоголя, связанные с получением в опьянении субъективно значимых эффектов.
Систематическое употребление алкоголя часто начиналось в связи с затянувшейся неблагоприятной жизненной ситуацией, требующей значительного психического напряжения и изматывающей больного. Иногда больные сознательно выпивали с целью «профилактики» тех или иных возможных неблагоприятных моментов. В других случаях систематическое употребление алкоголя дебютировало в связи и на фоне неблагополучного микросоциального окружения, но и в этих случаях больные довольно быстро выделяли из питейных традиций, ритуалов, обычаев сам факт приема алкоголя и эффекты, получаемые в опьянении.
Больные отмечали, что с ранних пор по-особому относились к алкоголю, высоко оценивали его положительные свойства. В то же время отрицательные последствия чрезмерных выпивок и отрицательное отношение общества к пьянству также отчетливо осознавались больными. Они избегали бездумного и праздного времяпрепровождения в алкогольных компаниях, не стремились к бесцельным выпивкам, а пытались поначалу регулировать прием алкоголя исходя из собственных потребностей. При этом они ориентировались в большей степени на собственное состояние и самочувствие.
Пациенты указывали, что из ситуаций, служивших поводом для употребления алкоголя, преобладали те, которые могли вызвать нежелательные переживания и состояния (общение, в том числе и интимное, тревожное ожидание, усталость, неприятности и т. д.). Но учащение алкогольных эксцессов происходило в большинстве случаев медленно, так же медленно расширялся и круг мотивов, поводов для употребления спиртного. Со временем они стали испытывать затруднения, когда пытались обойтись в той или иной неблагоприятной ситуации без помощи алкоголя. В подобных случаях у них появлялось состояние тревожности, психического напряжения, скованности, ощущался дискомфорт, возникала и крепла мысль о желательности приема алкоголя.
Больные сообщали, что без спиртного они редко чувствовали психический комфорт, не испытывали чувства безмятежности и успокоенности, ощущали себя «не в своей тарелке», выглядели пассивными и нерешительными.
Частое появление желания употребить алкоголь временами настораживало больных. Позитивные социальные установки питали противоположные тенденции, сдерживали желание употребить алкоголь, при этом оно нередко достигало значительной интенсивности, сопровождалось психическим напряжением, тревожностью, беспокойством, возбуждением. Так, еще на I первой стадии заболевания психика больного становилась как бы ареной борьбы противоположных тенденций, борьбы, доставляющей тягостные переживания самому больному. Неспособность больных быстро принять единственное решение также способствовала порой мучительной борьбе с собственным желанием употребить алкоголь. Но, пожалуй, лишь у больных астенического круга с преобладанием психастенических черт борьба с желанием выпить временами на II стадии алкоголизма приобретала характер, близкий к навязчивому состоянию.
Сами больные связывают борьбу мотивов при обострении влечения с наличием каких-либо преград на пути к выпивке. У астеников это были главным образом внутренние преграды и запреты, базирующиеся на позитивных социальных установках личности.
Родственники больных указывали, что стойкое эмоциональное оживление, взбудораженность перед приемом алкоголя возникала у больных лишь спустя значительное время после начала систематического употребления алкоголя. Однако сами больные считали, что уже ко времени формирования похмелья переживания, связанные с употреблением спиртного, занимали непомерно большое место в их психической жизни. Но все же они сторонились компрометирующих их алкогольных компаний, не привлекали в качестве партнеров по застолью лиц с явными признаками алкоголизма.
Актуализация первичного влечения уже на II стадии сопровождалась колебаниями настроения, варьирующими по интенсивности.
Желание употребить алкоголь по мере приближения II стадии (через 6—10 лет после начала заболевания) эпизодически появлялось в сознании больных и вне связи с обычными индивидуальными поводами, а в виде неопределенного настроения, импульса, побуждающего к выпивке.
Однако снижение количественного контроля начинало беспокоить больных значительно позже. Переживания, связанные с обострением желания продолжить прием спиртного и с состоянием опьянения, были уже менее яркими и в значительной степени контролировались больными. Стремление к опохмелению в рамках алкогольного абстинентного синдрома также подчас не имело принудительного характера, и больные были в состоянии на длительное время откладывать опохмеление.
На протяжении II стадии (через 6—10 лет после начала заболевания) актуализация первичного патологического влечения к алкоголю происходила преимущественно под влиянием индивидуальных, личностных факторов (слабость, усталость, напряжение, отрицательные эмоции, тревожное ожидание и т. д.).
Клиническая симптоматика актуализации патологического влечения к алкоголю у больных с характерологическими особенностями астенического круга на II стадии заболевания характеризовалась доминированием психопатологических нарушений.