Попытки выделить тип личности больного алкоголизмом имели безусловную привлекательность для многих исследователей. Роль личности в ее психологическом понимании хотя и признавалась формально, но фактически этот вопрос рассматривался, как второстепенный и решался в основном за счет выделения 3—4 признаков, характерных якобы для всех без исключения больных алкоголизмом. Господствовала убежденность в нравственном несовершенстве лиц, подверженных этому заболеванию, в наличии у них «дефекта воли» и отсутствии «чувства общественной ответственности». В литературе, а затем и в сознании клиницистов установилось стереотипное представление о больном алкоголизмом, как о безвольной, лживой, безответственной личности, характеризующейся аффективной неустойчивостью, импульсивностью, тенденцией к зависимости и низкими умственными способностями. В работах психиатров была подведена «база» под такого рода суждения в виде представления о психопатизации больных алкоголизмом, которая формируется в результате токсического действия алкоголя на мозг. В результате было сформировано упрощенное, но крайне устойчивое клиническое представление о психологии алкоголизма. Психические изменения, наступающие в личностной сфере, прямо выводились из интоксикационно-органического поражения центральной нервной системы в результате пьянства. Собственно психологическое, личностное, звено в формировании этих нарушений по существу игнорировалось.
В развитии алкоголизма особое внимание уделялось отрицательным психотравмирующим воздействиям: тяжелым душевным переживаниям, внезапному горю, неудовлетворенности своим положением. Бриль Крамер писал, что он видел множество случаев, когда человек начинал злоупотреблять алкоголем после того, как он получал «великое оскорбление», «испытывал вероломство» со стороны людей, которым он совершенно вверялся, а М. Магазинер отмечал, что душевные возмущения, такие, как «угнетающие дух страсти», страх, гнев и т. п., способствуют тяжелому пьянству (см.: Сегал, 1967). Однако в современных исследованиях роль психотравм в большинстве случаев рассматривается в зависимости от возраста больных и оказывается незначительной, по сравнению с действующими в начальном периоде алкоголизации социально-психологическими факторами.
С развитием научных представлений об алкоголизме как болезни значение психологических факторов в его формировании и течении все более уточнялось. Однако неразработанность психологических классификаций типов личности и характера и монополия психиатров в этой области исследований привели к тому, что в основу классификаций личностно-психологических факторов, способствующих алкоголизму, были положены клинические (психиатрические) представления, согласно которым склонность к алкоголизму обусловлена различными психическими аномалиями. М. Блейлер (Bleuler, 1955), а еще раньше Е. Крепелин (Kraepelin, 1927) говорили о личности алкоголика как преморбидно несовершенной, обладающей крайне низкими адаптационными возможностями. У Э. Кречмера [1927] сформировалось убеждение, что алкоголизм почти всегда следствие «психопатической конституции» и чаще встречается у синтонных шизоидных психопатов. Распространение концепции психопатий (Ганнушкин, 1964; Жислин, 1965) способствовало подтверждению тезиса, что психопатия — наиболее благоприятная почва для возникновения алкоголизма (Иванец, Игонин, 1978). Настойчиво обосновывался вывод о том, что наибольшую психологическую склонность к алкоголизации имеют лица с чертами астенической, истероидно-возбудимой, эпилептоидной и неустойчивой психопатии.