Синтонные черты характера также нередко отмечаются у больных алкоголизмом. Своеобразие алкоголизма у таких больных подчеркивалось С. Г. Жислиным (1965), Н. Н. Иванцом, А. Л. Игониным, Т. П. Небараковой (1980), Е. Блейлером (Bleuler, 1979).
С детских лет больные этой группы, наблюдаемые нами, отличались повышенной общительностью, легко вступали в контакт, заводили многочисленные знакомства, были легкими и приятными в общении, часто обладали способностью угадывать и подстраиваться под душевное состояние собеседника. В то же время они характеризовались поверхностностью, легкомыслием, не способны к серьезным, глубоким переживаниям. Им свойственны непосредственность, живость, тяга к новым впечатлениям и ощущениям. Они с ходу подхватывали новые начинания, однако не всегда были в состоянии довести начатое до конца, пасовали перед трудностями, у них преобладали повышенное настроение, оптимизм, довольство собой и окружающими, а многие из них чувствовали себя непринужденно, мало стеснялись, порой вели себя бестактно. Больные ценили комфорт и удобство, избегали сложных проблем, не задавались дальними планами и жили сегодняшним днем. Для пациентов характерна жажда веселья, развлечений, приятного времяпрепровождения.
Формирование алкоголизма и его ведущего проявления — патологического влечения к алкоголю отличалось определенным своеобразием, но во многом повторяло закономерности, свойственные больным с чертами характера неустойчивого круга.
Жажда удовольствий и наслаждений часто приводила больных данной группы в алкогольные компании. При этом они мало зависели от определенного круга лиц, с ранних лет могли употреблять алкоголь и с малознакомыми партнерами, были неразборчивы в контактах. С первых опытов приема алкоголя больные ценили эйфорию, возникающую в опьянении, атмосферу праздничности, приподнятости, уход от забот, реализуемый при употреблении спиртного: легко усваивали различные питейные традиции и с удовольствием придерживались их. Часть больных обладали наклонностями гурманов, предпочитали винно-водочные изделия хорошего качества, ценили их вкус, букет.
Установки, сдерживающие употребление алкоголя, были недостаточными. Больные легко реализовывали как собственные намерения выпить, так и любые побуждения к этому извне. При этом, стремясь к удовольствиям, эйфории от употребления алкоголя, они относительно длительно ограничивали свои выпивки достижением средних стадий опьянения, однако пьянство довольно рано становилось близким к ежедневному. Стремились по возможности избегать отрицательных последствий приема спиртного или игнорировали их.
Со временем любой праздник, отдых, развлечение прочно связывались в сознании больных с употреблением алкоголя. Они отмечали, что мысли об алкоголе возникли сами собой на фоне хорошего, радостного настроения любого происхождения. И хотя больные некритично следовали расширенным алкогольным традициям, кратковременное желание употребить алкоголь, возникающее в типичных ситуациях, длительно поддерживало у них впечатление произвольности приема спиртного. В понимании больных желание употребить алкоголь дополняло конкретную ситуацию, создавало повод для приема спиртного и не отделялось от ситуации.
Родственники довольно рано отмечали у больных выраженное оживление, граничащее с возбуждением, при подготовке к приему алкоголя. А сам ход алкогольного эксцесса, отдельные его обстоятельства еще длительно звучали в высказываниях и воспоминаниях больных.
В отсутствие алкоголя в типичной ситуации больные ощущали психический дискомфорт, скуку, неудовлетворенность, разочарование. Если застолью препятствовала какая-либо внешняя преграда, то нередко значительные усилия затрачивались на ее преодоление, а больные в этот период вели себя энергично и целеустремленно. Они довольно рано начинали заполнять выпивками все свое свободное время, обвинения в пьянстве игнорировали, считали их несерьезными, имеющими сугубо воспитательное и профилактическое значение.
Если на время они оказывались выключенными из атмосферы алкогольного веселья, то им было не по себе, они ощущали, что из жизни ушло нечто важное и необходимое, а жизнь стала пустой, скучной, неполноценной, неинтересной.
Дальнейшее становление патологического влечения к алкоголю сопровождалось снижением контроля за количеством употребляемого алкоголя к концу первой стадии заболевания. Это обстоятельство являлось довольно неприятным для больных с синтонными чертами характера, поскольку они сознательно стремились прежде избегать передозировки алкоголя. Однако и в дальнейшем, на II стадии, они еще частично сохраняли возможность сдерживать влечение к алкоголю в состоянии опьянения, а утрата количественного контроля развивалась у них на довольно поздних этапах.
На II стадии (через 4—7 лет после начала заболевания) актуализация первичного патологического влечения к алкоголю происходила преимущественно под влиянием различных внешних факторов, обеспечивающих возможность употребления алкоголя: общение с многочисленными знакомыми, посещение различных компаний, визиты, многочисленные вечеринки, банкеты, примечательные события. В то же время в качестве мотива для застолья могли выступать и собственная тяга к развлечениям, удовольствиям, стремление избежать каких-либо забот.
Клинические признаки актуализации патологического влечения на II стадии алкоголизма у больных с синтонными чертами характера имели ряд особенностей, но также характеризовались преобладанием поведенческих и соматовегетативных нарушений.