...Профессор-хирург, осмотрев больную, сделал вывод: у нее ярко выраженная тяжелая спаечная болезнь, а терапевты уже четыре месяца отсылают ее от врача к врачу.
Для проверки своей гипотезы хирург сам направил ее к терапевту. Она держалась за правый бок, говорила, перемежая слова стонами и слезами. Выходило, что она ходит уже четыре месяца по врачам из-за болей в правой половине живота.
— У каких только врачей я не перебывала у себя в районе, какие только лекарства я не пила — ничего не помогает,— говорила она, показывая пухлую амбулаторную карту и семь справок из больниц.
Какие только диагнозы ей не ставили! Энтероколит, гепатохолецистит, панкреатит, пояснично-крестцовый радикулит, пиелонефрит, астено-невротический синдром.
— В последнее время врачи даже не хотят смотреть меня,— рассказывала больная.— Говорят, у тебя все анализы хорошие. Боли же все сильнее и сильнее, теперь я ничего не могу уже делать, не могу ходить...
Терапевт внимательно просмотрел амбулаторную карту и историю болезни последнего ее пребывания в больнице. Обращало на себя внимание, что больная получала наркотики. Это насторожило. Врачам не так уж редко приходится встречаться с лицами, которые по той или иной причине стали получать наркотики и привыкли к ним. Такие «больные» очень красочно расписывают свои болезни и могут разжалобить кого угодно. Разумеется, что у них все постоянно болит, лечение неэффективно. «Не такой ли здесь случай? — думал терапевт, глядя на больную.— Тем более что все анализы нормальны».
При осмотре сразу бросалась в глаза некоторая асимметрия живота. Он был несколько вздут, больше в правой половине. На пальпацию в этой области больная дала резкую болевую реакцию. Кстати, в одной из справок терапевт нашел указания на выявление расширения толстой кишки в этой области. Сразу же возникла мысль о спаечной болезни и частичной непроходимости, тем более что она была оперирована в прошлом по поводу аппендицита.
Консультация с хирургом кончилась подтверждением диагноза, а операция избавила больную от страданий и неминуемой наркомании, если бы ее мытарства продолжались и дальше.
Поражаешься психологии своих коллег в подобных случаях. Ведь, наверное, не зря мы зовем друг друга «коллегой» — другом, товарищем, собратом по профессии. Неужто надо быть настолько упрямыми, амбициозными, чтобы не послать больную, ходящую к тебе без толку четыре месяца, к старшему товарищу? И даже отказывать ей в этом, когда она сама просит. И с одной стороны, утверждать, что ничего особенного нет, так как все анализы нормальные, а с другой — назначать наркотики, чтобы она «отстала». А ведь этот путь вел прямо к грознейшей из ятропатогений — наркомании.
Да, у врачей много дел, много больных, нередки случаи предвзятого к медикам отношения, несправедливости со стороны отдельных малосимпатичных лиц. Говорят, что в этих условиях у врача может возникнуть болезнь «отравления людьми» и он начинает тогда окидывать больных холодным взглядом, говорить резкости, отфутболивать их от себя, не вникая в болезнь и не думая о ятрогениях. Но... взялся за гуж, не говори, что не дюж. Ведь тебя же предупреждали: идя во врачи, подумай, сможешь ли ты трудиться днями без отдыха, ночами без сна...
Даже когда на врача падает немыслимая нагрузка, когда через его руки проходит ежедневно множество людей, больной не «третья койка от окна» или «в углу, такой прихрамывающий», а человек, личность с фамилией, именем и отчеством, со всей его социальной и индивидуальной оценкой. В любом из больных живет целый мир, или он сам — весь мир для его семьи. Все они заслуживают добрых, заботливых слов и действенных усилий врача. А иначе может быть худо.