Восстановление, воссоздание оптической зоны роговицы предоставлено природе, Для этого и сохранен здоровый участок — база и фабрика роговичной ткани. Но так как природа в своих действиях слишком своевольна, полная свобода ей не предоставлена — наоборот, ей навязан нелюбимый ею трансплантат. Отчасти он и прямо помогает ей (все-таки частично он замещает собою срезанный Слой), отчасти же мешает тем ее действиям, которыми Она может сама себе помешать и спутать все планы.
А хорошо ли при таких заданных условиях справляется природа со своей основной задачей — вернуть зрение?
Недурно.
В общем о периферической пересадке можно сказать то же, что о других видах пересадок: что она дает какую-то прибавку зрения большинству больных (и примерно такому же большинству — 75—80%; нелишне оговорить, дабы не вышло излишней громкости, что и тут и там берутся проценты не от всех больных; сколько их есть, а только от тех, кого взялись оперировать).
Но если не в общем, а если разобраться, какая прибавка тут и там, то окажется, что высокую остроту зрения, измеряемую десятыми, периферическая пересадка дает куда чаще.
Поясню. Одна десятая нормального зрения (0,1) — это способность читать с пяти метров верхний ряд таблицы, самые крупные буквы (нормально видящий глаз видит их с пятидесяти метров). Так вот, острота зрения от 0,1 и выше (а по таблице проверяя — ниже и ниже, и даже донизу, до десятой строчки, до 1,0) бывает у 52% больных, которым «показана» и сделана периферическая пересадка.
Это больше, значительно больше, чем бывает таких результатов даже после филатовской пересадки. А она, в свою очередь, дает такую остроту зрения (измеряемую десятыми) почти вдвое чаще, чем полная послойная пересадка.
Разница в результатах двух операций, которые мы успели сегодня увидеть, если разобраться, огромная.
Отчего же это?
Тут есть одна тонкость, о которой я не сказал.
Роговица после полной послойной пересадки состоит из двух слоев — ткани чужой и своей ткани, но ведь между ними неизбежно есть еще прослойка.
Потому что эти два слоя, даже если нижний окажется, а верхний останется совершенно прозрачным, не сольются в одно неотличимое целое. Они не сливаются, а срастаются, образуя рубец, а рубцовая эта прослойка не может же быть совершенно прозрачной. Тем любопытнее и важнее, что хороший оптический результат все-таки и там возможен.
(После филатовской пересадки виден снаружи, просто при осмотре глаза, тонкий белесоватый рубчик вокруг трансплантата — «пограничное кольцо». Окружая сквозной трансплантат, диаметр которого 4—5—6 миллиметров, оно окружает, следовательно, и зрачковую область, диаметр которой 3 миллиметра, располагаясь вне ее, и потому не мешает зрению.)
Периферическая пересадка не знает этих проблем: зрачковая область не вложена в роговицу и не сложена из слоев.
Ставка целиком на регенеративные способности организма.
Да, это совсем другая операция, другой принцип в основе ее — новый. Она не имеет такой долгой истории, как другие операции пересадки роговицы. Возраст ее — 22—23 года. Автор — профессор Пучковская.
Таким образом, мы видели сегодня эту операцию в авторском исполнении — как бывает авторское исполнение музыки. И, может статься, в сравнении работы хирурга с искусством исполнения (музыки, например) есть серьезный смысл.
Но присутствие автора дает нам повод и возможность поразмыслить об оригинальном творчестве в этой области.
Как сочиняется операция?
Один из учеников Пучковской, который, как и другие, очень охотно делает — с удовольствием исполняет, повторю я, — периферическую пересадку (еще бы — такие результаты! И это ведь все тоже тяжелейшие ожоговые больные!), — один из ее учеников сказал мне: «Только Надежда Александровна могла это придумать. У нее какое-то шестое чувство».,
Я хотел бы сейчас сказать о другом: ничто не создается из ничего, всякое изобретение имеет свои источники.
Один из источников периферической пересадки роговицы мне известен со слов самой Пучковской.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40