Привели к допросу Маньку Козлиху, учительницу ведовскую. Та с пытки сказала: ворожбой заниматься никого не учила, государей не порчивала, а только знает, что малых детей смывать да жабу, у кого случается во рту, уговаривает да горшки на брюхо наметывает, а кроме этого — ничего не знает.
Поставили Маньку Козлиху с очей на очи с Настасьицей, с Дарьей Ломановой. Крепко ставили, но только с третьей пытки повинилась Манька. Да, наговаривала она. Научила ее этому покойная мать — на мыло, на соль, на зеркало. И жаба у кого во рту приключится, она уговорит. Но вот есть другие бабы, которые действительно умеют ворожить. Одна живет за Арбатскими воротами, она слепая, зовут Ульяной, а две других — за Москвою-рекой. Из этих-то двоих имени одной она, Манька, не знает, а другую, из Стрелецкой слободы, кличут Дунькой.
Взяли всех троих: слепую Ульяну, Дуньку и жену сапожника Феклицу.
Ульяна с пытки сказала, что она государей не порчивала, а только умеет возле малых детей ходить, кто поболит из них, она их смывает, жабы во рту заговаривает да горшки на брюхо наметывает.
Еще после одной пытки слепая призналась, что есть за ней еще и другой промысел, не только около малых детей ходить. У кого из торговых людей товар долго залежался, она тем людям наговаривает на мед, велит им тем медом умываться, а сама приговаривает: как пчелы ярые роятся да слетаются, так бы к тем торговым людям для их товару покупатели сходились. И еще одно. У кого случится сердечная болезнь, лихорадка или какая нутряная болезнь, она тем людям наговаривает на вино, да на чеснок, да на уксус: «Утиши сам Христос в человеке болезнь эту, да Увар Мученик, да Иван Креститель, да Михайло Архангел, да Тихон святой». От этого людям бывает легкость.
Окольничий Стрешнев и дьяк Тараканов следили, чтобы слепая Ульяна пытана была накрепко, и огнем жжена, и кнутом бита, но ничего нового к прежнему рассказу своему она не прибавила.
Приступили они к Дуньке и к Феклице. Бабы крепко стояли на своем: малых детей от уроков смываем, жаб заговариваем, наговариваем на громовую стрелу да на медвежий коготь, с той стрелки и когтя даем воду пить. А государей не порчивали.
Как же не порчивали, когда государыня царица родила больного ребенка, который вскоре же и умер? А за ним скончался другой царевич, и в государском здоровье помешка обнаружилась.
Допрос пошел по новому кругу: зачем сыпан пепел на след государыни, зачем жгли ворот Дашкиной черной рубашки? Когда ничего нового бабы не сообщили, их отдали другим допрашивающим. Настасьицу перебросили к князю Федору Збарецкому — и после того женки у князя Федора не стало. Не стало и Ульяницы слепой. А следственное дело зашло в тупик: сколько ни били, ни пытали мастериц и ворожеек, ничего нового от них не услышали. Может быть, его и не было вовсе, нового-то?
Дашку Ломанову с мужем сослали в дальний сибирский город, Дунька с мужем, да с сыном, да с дочерью отбыла на поселение в Каргополь, мастериц, замешанных в деле, отлучили от царского двора.
А всех привлеченных и допрошенных по делу Дарьи Ломановой оказалось ни много ни мало 142 человека.
История эта, свидетельствующая об отношении на Руси к колдовству, о безусловной вере в силу наговоренного слова, строго документальна, В архивном списке у нее есть свой номер.
Дознание о порче на государынин след проходило в 1648 году.