Не так давно вышла книга датского писателя Йоргена Бича «За аравийской чадрой». Автору ее довелось наблюдать наказание вора. Он увидел, как отсекли руку, посягнувшую на чужое добро, и как свежую рану спешно залили... кипящим маслом.
Мало сказать, что наш современник видел средневековый способ обработки раны. Раскаленные металлы, расплавленная смола и кипящее масло являлись излюбленными средствами лечения еще в глубокой древности. Гиппократ считал безнадежными болезни, которые не поддаются действию огня и каленого железа, тех немногих дезинфицирующих средств, которыми медицина располагала вплоть до XIX века.
Хирургия средних веков не знала значительных операций. В обществе, где господствовала религиозная вера в чудесное избавление от болезней по воле бога и святых, ей не придавали особого значения. К тому же хирурги не умели останавливать кровь. Ни вяжущие средства, ни каленое железо и кипящее масло не годились для большой хирургии.
Пожалуй, самым распространенным стал очистительный, или, как он еще назывался, опоражнивающий метод лечения. Он соответствовал еще дохристианскому взгляду на болезнь как на результат нарушения нормального соотношения жидкостей в организме человека.
Основой очистительного метода было обильное кровопускание, усиленное действием рвотных и слабительных средств. Кровь лилась рекой, ибо считалось, что эта процедура оказывает благотворное действие при любой болезни и помогает душе справляться с ней.
XVI век поставил перед хирургией новую проблему — как лечить огнестрельные раны. Над полями сражений заклубился пороховой дым. Пули проникали глубоко в тело. Как лучше извлечь их? Что предпочтительнее — расширять ли пулевой канал, глубоко зондируя рану, или пытаться извлечь пулю с помощью лекарств? И каких лекарств? Чем объяснить высокую смертность от огнестрельных ран, даже самых легких?
Вопросов было больше, чем методов лечения. Хирурги сочли пулевые раны отравленными и усиленно боролись с действием яда, по их мнению, проникающего в организм.
«Не может быть никакого сомнения в том, что некоторые злые люди заражают ядра ядом, почему нередко самые легкие ранения и ведут к смерти», — утверждал немецкий хирург первой половины XVII века Фабриций Хильбанус.
Огнестрельную рану вначале очищали, прижигали каленым железом, едкими веществами, повторяя мучительные процедуры при каждой перевязке. Внутрь же раненым давали териак.
Вам незнакомо название этого лекарства, а между тем у него любопытная история. Это любимое средство Митридата VI, понтийского царя, созданное им самим. Царь жил в I веке до нашей эры и не без основания опасался дворцовых интриг и отравы, как этого боялись многие правители и до него и после.
Во всяком случае, Митридат VI занимался медициной, преследуя определенную практическую цель — создать противоядие против всех известных ему ядов. Поэтому-то его лекарство имело пятьдесят четыре составные части. Придворный поэт переложил рецепт на стихи и назвал противоядие по имени его творца митридатом.
Сто лет спустя врач римского императора Нерона несколько видоизменил состав лекарства, назвав его галеном. Немного позднее его вновь переименовали — в териак. На это-то средство и были возложены особые надежды.
Государства воевали, полевые лазареты пополнялись ранеными. Кипело масло, калились ножи хирургов, тяжело страдали люди, не получая облегчения в жарких молитвах о спасении. Но однажды у Амбруаза Паре, вместе с французской армией сражавшегося в Северной Италии, неожиданно кончился запас самбукового масла...