Одним из самых преданных почитателей Галена был учитель Везалия. Ему и принадлежит памфлет «Опровержение клевет некоего безумца на анатомию Гиппократа и Галена, составленные Якобом Сильвием, королевским толкователем по медицинским вопросам в Париже».
Недавно советский историк медицины В. Н. Терновский, много сделавший для популяризации трудов Везалия, в своей книге о великом анатоме привел полный текст памфлета. Этот документ сыграл трагическую роль в жизни анатома.
Сильвий обрушил на ученого потоки ругани и угроз. Имени Везалия он почти не упоминает, зато щедро называет его безумцем, клеветником, перебежчиком, сточной ямой...
Памфлет содержит двадцать восемь глав — двадцать восемь опровержений «клевет» Везалия. Ожесточившийся защитник Галена требует наказать своеволие человека, «опасного для государства» и церкви. Вряд ли Сильвий не знал, что это обвинение бросало бывшего его ученика в объятия церковного суда.
Сильвий обращается и к императору:
«Я умоляю цезарское величество, чтобы он жестоко побил и вообще обуздал это чудовище невежества, неблагодарности, наглости, пагубнейший образец нечестия, рожденное и воспитанное в его доме, как это чудовище того заслуживает, чтобы своим чумным дыханием оно не отравило остальную Европу. Ведь некоторых галлов, германцев и италийцев клеветник уже заразил ядовитой пеной своего рта...»
Появление памфлета, более напоминающего донос, сразу определило, кто друзья, а кто враги ученого. Друзей оказалось гораздо меньше Ученик Везалия Коломбо перешел в лагерь его противников. Весь ученый мир раскололся, помогая или препятствуя развитию новой анатомии, признавая или понося ее творца.
А сам творец, не вынеся осуждения, насмешек, проклятий, сжег свои рукописи, заметки, прервал анатомические исследования и принял предложение Карла V занять пост его личного врача. Должность при дворе императора спасала Везалия от открытого преследования церкви.
Спасать-то спасала, но в то же время не давала заниматься любимой наукой. Уйдя из университета, Везалий мало что сделал для дальнейшего развития анатомии. Он выпустил второе издание своего «Трактата», внес в него ценные дополнения. Врачи и студенты пользовались им еще двести лет.
Беспокойная, связанная с переездами жизнь придворного врача тяготила Везалия, уже имевшего семью. И хотя он проявил себя незаурядным, смелым хирургом, анатом по-прежнему тосковал по университетским аудиториям.
Когда Карл V отрекся от престола и ушел в монастырь, новый правитель задумал сменить столицу. Двор из Брюсселя переехал в Мадрид, и здесь, в католической Испании, где церковный суд еще сохранял всю полноту власти, Везалий, по его словам, не мог даже прикоснуться рукой к сухому черепу. О том, чтобы производить вскрытия, не могло быть и речи...
Об этом периоде его жизни мы знаем мало. Ученый ограничил переписку со своими единомышленниками, опасаясь слежки церкви, зависти и недоброжелательства придворных медиков. Несколько раз Везалий обращался с просьбой к императору отпустить его на родину, но фанатичный и злобный Филипп II оставался неумолим.
Известно, что вконец измученный анатом дал обещание отправиться в Палестину для поклонения гробу господню. Вполне вероятно, что, отмолив «грехи» самозабвенного творчества, Везалий думал вернуться в Италию к прежней исследовательской работе.
Паломничество он совершал совсем не из любви к богу.
По дороге в Иерусалим Везалий задержался в Венеции. Друзья радостно встретили ученого, не подозревая, что видят его в последний раз. Никто точно не знает, что же произошло дальше. По одним сведениям, на обратном пути Везалий заболел. По другим — попал в кораблекрушение, высадился на средиземноморском острове Занте (Закинте), где и умер в октябре 1564 года.
Так трагически обернулся для этого великого человека единственный поступок в его жизни, угодный богу и христианской церкви.