Естественно, возникает вопрос, как же на фоне несомненного подъема культуры и просвещенности находятся доверчивые люди, рискующие своим здоровьем, а подчас и жизнью. Собственно, интересно не столько разоблачение знахарства (об этом написано много) сколько причины, по которым современный человек пользуется им.
Почему парамедицинские методы лечения оживились на фоне научно-технической революции? Почему они уживаются с возросшей культурой и интеллигентностью? Или речь идет о мнимой культуре и псевдоинтеллигентности?
В статье с примечательным названием «Жажда чуда» Д. Акивис приводит такое наблюдение. В поезде едут дама профессорского вида с дочерью-студенткой. Проснувшись утром, они хватаются за новейший сонник: «Я видела во сне жирафа с короткой шеей, что бы это значило?»
С этой сценкой перекликается письмо, с которым обратилась к автору книги «Реникса» А. И. Китайгородскому читательница Л. К.: «.. .Вы пишете, что атеист, несомненно, счастливее верующего. Вы были верующим или вы знаете, что такое счастье? Разве не случались в вашей жизни моменты, когда жизнь кажется нелепейшим абсурдом, когда вдруг ощущаешь, что теряешь опору под ногами? Во что вы тогда верите — в теорию относительности или в теорию вероятности? А я, обыкновенный инженер-строитель, верю тогда в самые дурацкие приметы, в сны, но только такие, которые «к добру»; какой-нибудь желтый лист, упавший к моим ногам, обещает мне счастье...»
А если он болен, если в нем гнездилась эта подсознательная вера в необычное, да к тому же лечение оказалось неэффективным?
Надо повышать требования к нам самим, врачам, может быть чаще прибегать к врачебному консилиуму, видеть не больных, а больного с особенностями его личности, психики, возраста, семьи, окружения. Мне часто приходится консультировать больных, хронических или тяжелых. Нельзя обещать им несбыточное. А когда говоришь прямо, что хотя болезнь и не опасна для жизни, но неизлечима и будет сопровождаться и ухудшениями, и улучшениями, то убеждаешься: интеллигентный пациент тебя понимает, нередко прекращаются хождения от врача к врачу и вырабатывается путь сосуществования с болезнью. Пусть это полностью не удовлетворяет, но это предпочтительнее тягостной неизвестности или несбывающихся надежд.
Думаю, что среди посетителей знахаря есть две категории пациентов: страдающие неврозами, отчаявшиеся люди, нуждающиеся в психотерапии и не получающие ее у своих врачей, и действительно тяжело больные (раком, белокровием и т. п.), которых ухудшающееся состояние заставляет цепляться «за соломинку».
И в тех и в других случаях речь идет о людях, рассчитывающих на чудо. «Технологию чуда» в современном цивилизованном обществе великолепно показал Федерико Феллини в «Сладкой жизни»... Правда, речь идет об Италии, а «чудо» основательно и масштабно подготовлено, но психология верующих в исцеление подмечена точно и носит отнюдь не только «итальянский» характер.
Ученых-медиков призывают учиться популярно рассказывать о медицине. Доступно. Вот и появляется среди населения чувство легкости приобщения к медицине. Иллюзия простоты. Ведь все так просто. Но вместе со сложностью исчезает и чудо. А доктор должен все-таки быть немного волшебником. Врач должен сохранить свой сан жреца, — говорил Андре Мору а Врачу надо верить. Верить в его возможности, в то, что он знает больше, чем написано в популярной статье, верить в то, что разберется, поможет и никогда не опустит руки.