К жалобам у нас принято относиться уважительно; тем более нельзя не реагировать на жалобу, написанную больным человеком. К. оказалась одной из тех, о которых эстонский писатель Юхан Смуул заметил, что они хорошо знают «права советского больного». Она использовала нашу гуманность как средство давления на медиков.
Мы знаем, что по любой жалобе будет организована проверка, создана комиссия. Пусть жалоба и не подтвердится, но у врача она отнимет время, а больного в крайнем случае слегка пожурят. Слегка. Ведь он — больной, а врач обязан находить общий язык с пациентами. Это и дало, видимо, писателю-врачу Ю. Крелину основание писать, что при разбирательствах в высших медицинских инстанциях преобладает презумпция виновности врача.
К. умудрилась написать жалобу на всех врачей и всех сестер отделения, где она лечилась. Причем не только на них, но и на дежурный персонал из других отделений.
Неужели же все эти люди были бездушными и черствыми чиновниками, неужели и соседи по палате ошиблись, когда квалифицировали поведение К. как недопустимое?
... Час ночи. После довольно трудного рабочего дня дежурный врач «отдыхает» — пишет истории болезни... Вбегает взволнованная дежурная медсестра.
— Пожалуйста, срочно в наше отделение! Там одна пациентка...
Через две-три минуты врач уже был в отделении, куда его вызвали. Почти все двери палат открыты, из них выглядывают испуганные лица заспанных больных.
Не успел врач спросить больную, что случилось, как в адрес медицинских работников полился поток брани. Удалось выяснить, что медсестра отказалась без разрешения врача сделать инъекцию, которую требовала пациентка.
Предложение дежурного врача осмотреть ее было встречено категорическим отказом. А когда через 10 дней тот же врач оказался в той же палате, уже после выписки одиозной больной, ему от соседей довелось услышать рассказ о том, как она сама «руководила» своим лечением.
— Ведь ее койка-то первая, с нее обход и начинался. Не раз наш доктор была в слезах. Мы уже просили врача: не начинайте с нее обхода, а то ведь вам потом других больных смотреть трудно ...
И еще один пример. В городе грипп. Заболели и некоторые врачи. Приходилось работать за себя и за своих товарищей. В это время вызвали консультировать больного в один из районов республики.
Приезжаю. В амбулатории мне рассказывают, что речь идет о человеке, у которого неделю назад развился инфаркт сердца. Пациент находится дома. Состояние удовлетворительное. Диагноз сомнений не вызывает; больного осматривали два врача, подтверждает диагноз и электрокардиограмма.
— Позвольте, коллеги, если диагноз ясен, а состояние пациента удовлетворительное, зачем же вы вызвали консультанта, когда у нас сейчас свои трудности и много больных, причем тяжелых?
— Речь идет о персональном пенсионере. Нам он не верит, принимает гомеопатические пилюли и не соблюдает режима. Это может для него оказаться роковым ...
Мы, три врача, приходим к больному. Начинаем беседовать. Чуть замедленная, с легким ироническим оттенком речь, слегка прищуренные глаза. На вопросы отвечает неохотно. Интересуется моим отношением к йодистому золоту (гомеопатическое средство). Мои слова о серьезности положения, опасности гомеопатических экспериментов, необходимости абсолютного постельного режима, пиявок и прописанных медикаментов были встречены в штыки.