Надежда выздороветь —
половина выздоровления.
М. Ф. Вольтер
По существу, эта глава является органическим продолжением предыдущей.
Когда-то в России истории болезни именовались «скорбными листами». Госпитализация во всех случаях ассоциировалась с печалью, скорбью.
Действительно, можно ясно сознавать, что больница неизбежна, необходима, что она принесет выздоровление или облегчение, и все же она напоминает, что тебе нехорошо, что ты не успел или не сумеешь что-то сделать, что лишился или должен будешь лишиться (пусть даже на время!) каких-то радостей жизни. Поэтому так остро и стоит проблема сведения до минимума того заведомо отрицательного, что несет с собой само пребывание человека в больнице.
Еще сравнительно недавно много говорилось о необходимости внедрения в лечебных учреждениях так называемого охранительного режима. В настоящее же время об этом периоде напоминают лишь случайно уцелевшие таблички «Говорите тихо!»
Лет тридцать назад, как уже отмечалось выше, учение академика И. П. Павлова применяли где надо и где не надо. Затем с упрощенчеством было покончено, и тут начала проявляться другая крайность: то ценное, что несут в себе идеи о роли нервной системы в жизнедеятельности организма, о влияниях внешней среды, незаметно стало предаваться забвению. В те годы именем Павлова предписывалось говорить о больницах шепотом, носить бесшумную обувь и красить стены в светлые тона. Теперь можно греметь дверями и громко переговариваться из одного конца коридора в другой. Учение о нервизме не нуждается в фетишизации, но не следует ли все же без шумовых эффектов чаще вспоминать о покое и удобствах больных?
В борьбе за здоровье и долголетие знаменитый римский врач Гален на первый план выдвигал уменье владеть своими страстями. В больничных условиях важнее другое — заставить больного меньше думать о своей болезни, заставить верить в ее благополучный исход. В конечном счете — это тоже лечение.
У медицинского персонала могут быть свои симпатии и привязанности среди пациентов, но любой медик обязан прежде всего видеть больного — человека, обратившегося за помощью. F. R. Morimoto (1955) описал следующий эксперимент. В одной из палат для хронических больных всем им были предписаны одни и те же назначения. Однако медицинские сестры вдвое чаще обращались к пациентам, которые им нравились, и проводили с ними почти в 6 раз больше времени. Верно, речь идет о зарубежном эксперименте, но выводы из него и неприятны, и поучительны.
Немаловажен вопрос отдыха, досуга и развлечения больных.
Не следует злоупотреблять в больничных условиях выступлениями на медицинские темы. О болезнях и лекарствах напоминают собственное состояние, воздух и диета, стоны и процедуры. Целесообразны ли еще и лекции о болезнях?
Думается, прав известный организатор советского здравоохранения А. Г. Сафонов, когда утверждает, что больной больше нуждается в индивидуальной информации, учитывающей его особенности и конкретные вопросы.
Если же и проводить лекции, то лекторов надо все же как-то готовить с учетом специфики психологии больных людей. В медицинской прессе сообщалось, как в одном из санаториев лектор-биолог использовал все свое красноречие, чтобы доказать больным, что неприспособленные особи умирают раньше и быстрее. Многие в это время подсчитывали, сколько им осталось жить ... Развлечения — это не только и не обязательно лекции. В годы войны для раненых устраивались концерты. Благотворность их влияния на психику и состояние больных — очевидна.
Соответствующим должен быть и отбор кинолент (там, где их демонстрируют) в больницах, в санаториях. Мне известны случаи, когда после просмотра некоторых фильмов и телевизионных программ пациенты просят валидол или не спят ночью. В Кисловодске как-то обратили на себя внимание два соседствующих рядом анонса: днем — лекция «Берегите сердце», вечером — итальянский кинофильм «Признание комиссара полиции прокурору республики». Фильм отличный, но тяжелый, у моего соседа во время сеанса возник приступ стенокардии.