Андре Моруа выступая в 1967 году на конгрессе по медицинской этике и отметив, что «смерть изменилась», еще больше заострил проблему: «Представим себе обезглавленное тело, в котором поддерживается — а это теперь возможно — работа сердца, легких и почек; что это — труп? Или живое существо?»
Другие, более «приземленные» примеры. «Скорая помощь» привозит одновременно двух пациентов, примерно одинаково пострадавших в автомобильной катастрофе. Кого оперировать в первую очередь? Получено новое высокоэффективное лекарство. Но оно дефицитно, и на всех больных его не хватает. Кому назначить лекарство в первую очередь? Таких примеров можно привести множество.
Реальная необходимость заставляет врача делать выбор, но при этом для советского врача единственный критерий — целесообразность, основанная на медицинских соображениях. В отличие от условий платного здравоохранения, никакие иные факторы, как, например, стоимость медицинской помощи, материальные возможности пациента и т. п., в расчет приниматься не могут. Поэтому нам трудно понять многочисленные публикации зарубежных авторов, которые оценивают возможности получения медицинской помощи в зависимости от дохода больного.
Ко всему, что касается гуманизма и рационализма в борьбе за жизнь, следует добавить, что во врачебном прогнозе жизнеспособности могут быть и ошибки. В приведенном выше интервью говорится о тысячах детей, рожденных «бездыханными», которые, благодаря настойчивости медиков, оставались в живых и вырастали нормальными людьми.
В одном из врачебных справочников мое внимание привлекла статья о раке печени. В разделе, касающемся прогноза при этой форме рака, было сказано: «Прогноз безнадежный, но возможны врачебные ошибки».
Польский профессор Тадеуш Келановски (1968) пишет: «Медицинской науке в ближайшем будущем предстоит решить целый ряд трудных моральных проблем, между прочим, также проблему многолетнего поддержания жизни людей, неспособных к самостоятельной жизни и экзистирующих лишь благодаря очень сложным и дорогим аппаратам. Продолжать ли жизнь таких калек или же выключить электрический ток, аппарат, сократить мучения — вот вопросы, на которые должна ответить медицина в недалеком будущем». В 1982 году уже в одном из изданий Всемирной организации здравоохранения появилась публикация о том, что человеку должна быть предоставлена возможность «умереть с достоинством». К. Барнард пошел на избавление от мук своей матери, когда он счел свои возможности исчерпанными, а она умоляла о прекращении лечения.
Должен признаться: в моей врачебной жизни, как и, наверное, у каждого врача, были ситуации, где мои действия действительно противоречили пониманию неизбежности смертельного исхода. И все же я старался продлить каждый час и день жизни больного.
Часто это выше логики, не говоря уже о так называемой рационалистичности. Но так нас воспитали, ... А как эта проблема будет решаться в третьем тысячелетии?