О смерти

Страницы: 1 2 3 4 5
          Когда мы существуем, 
          смерть еще не присутствует,
          когда смерть присутствует,
          мы не существуем.
                             Эпикур

Первая встреча будущего врача со смертью происходит на первом курсе медицинского факультета. При изучении анатомии. Все оказывается менее страшным, чем ожидалось. Руки, ноги. Ссохшиеся, серого цвета, не похожие на живые части человеческого тела. Запахи заглушены формалином. Постепенно привыкаешь к другим органам тела и неожиданно замечаешь, что ожидаемого страха перед трупом нет.

А ведь не он страшен. Тяжело видеть смерть, видеть, как человек умирает. Это бывает позже, на третьем курсе. И потом это сопровождает всю врачебную жизнь.

Смерть бывает разной. Когда умирает хронический неизлечимый больной, медицинский опыт как-то подготавливает к тяжкому исходу. Понимаешь его неизбежность. Но это отнюдь не иммунитет к смерти. Доказательством того, что он у врачей не развивается, являются те тягостные переживания, которые возникают при внезапной смерти больных. Или, когда вопреки всему, ощущаешь свое бессилие, беспомощность медицины. Бывают смерти, которые проносишь через всю жизнь.

... В приемное отделение больницы они пришли втроем: муж, жена, ребенок. Больным был муж — молодой человек лет 22—23. Д. недавно демобилизовался, служил во флоте. Был здоров, месяца два как начал ощущать нехватку воздуха; особенно по ночам. Сам считал, что «это — нервное». В больнице, когда ему становилось плохо, получал настой валерьяны. Это как будто подкрепляло концепцию о «нервности». Начали обследование. В среду был день «большого обхода»: в палату вошел заведующий отделением, за ним 10—12 врачей. Процессия внушительная. Больной Д. лежал на пятой койке. Подходя к первой, мы заметили, что Д. особенно беспокоен. На вопрос, что с ним, он ответил, что внезапно вновь ощутил нехватку воздуха. Я попытался его успокоить, но вдруг обратил внимание, что у Д. синеют губы, расширились зрачки, в глазах появился ужас.

Успел крикнуть сестре: «Срочно строфантин! Сердечные!»

У койки Д. оказались все врачи. Состояние больного ухудшалось с каждой секундой. Он схватил меня за руку и, задыхаясь, крикнул:
— Доктор, я не хочу умирать! Я так хочу жить!
Когда через минуту вбежала сестра со шприцами, Д. был мертв.

Мне трудно описать переживания последующих дней и ночей. Вскрытие показало, что Д. страдал тяжелой болезнью сердца, которая протекала скрыто. При возможностях диагностики того времени распознать ее было трудно, и нельзя было утверждать, что больной погиб по вине врачей.

Но очень, очень тяжело видеть, как в течение каких-то минут тот, с кем говорил, шутил, у кого были какие-то планы, надежды, будущее, неожиданно всего этого лишился.

«Нет на войне страшнее зрелища, чем убитый солдат, на губах которого еще дымится окурок», — писал один из врачей.

Прошло с тех пор около тридцати лет, а Д. и то как он умер, — перед глазами...

Уход из жизни, смерть заставляют смотреть иначе на жизнь. «Memento mori!» — «помни о смерти» — выражение, встречающееся во всех сборниках латинских изречений. Когда мы о ней вспоминаем? На кладбищах, на похоронах, при тяжелых болезнях, при надвигающейся старости.

А может быть, действительно, не надо о ней думать? Раздумья и мысли о смерти, которые носят навязчивый характер — признак болезненный. Но иногда эти думы позволяют легче справиться с житейскими неприятностями, оттеняют их относительное значение, придают им другую, меньшую масштабность.