Все прогрессы — реакционны,
если рушится человек.
Андрей Вознесенский
На взаимоотношениях врача и больного в настоящее время сказывается еще один фактор — достижения точных наук, успехи медицины, бурно развивающаяся специализация.
В художественной литературе не раз вспоминают доброго врача старых времен, который лечил всю семью от всех болезней. Вспоминают его и в научных публикациях. Одни авторы склонны по-прежнему видеть в нем венец творения медицины, другие пишут, что публикуемые некрологи и являются наглядным отражением его деятельности. Одни видят его слабость в невозможности объять ставшие необъятными знания, другие умиляются тому, что он знает детей еще до их рождения, предвидит заранее, какие его рекомендации будут выполнены, и посвящен в то, кто числится в друзьях дома.
Что греха таить, умения говорить с больным, выслушать его, осмотреть, как это делали не обремененные техникой старые доктора, некоторым врачам моего поколения действительно не хватает. В этом отношении упреки в наш адрес, к сожалению, нередко оправданы. Добавлю, что стремление сделать современного городского участкового терапевта семейным врачом (правда, менее «осведомленным», чем в некоторых зарубежных странах) остается и сейчас в силе. Прав академик АМН СССР Ф. И. Комаров, считающий, что от того, каков участковый врач, во многом зависит взгляд больного на медицину в целом.
Но речь идет о терапевте, а не о враче по всем специальностям. Если бы кто-то и решил возвратиться к врачу-универсалу, наверное, запротестовали бы сами пациенты: вряд ли какая-либо мать при заболевании ребенка откажется сегодня от помощи именно детского врача и едва ли кто-то в городе согласится, чтобы заболевание глаз лечил участковый терапевт. И это, кстати, отличает советское здравоохранение от здравоохранения большинства зарубежных стран, в которых центральной фигурой внебольничной помощи даже в больших городах до настоящего времени остается врач общей практики.
Специализация — знамение времени, она прогрессивна и неудержима. Развитие высококвалифицированной специализированной помощи и существование медицины, обращенной в прошлое, несовместимы. Но специализация породила совершенно новые проблемы. Число специалистов приближается уже к количеству органов человека. Сейчас в медицине насчитывается 350 специальностей (Н. Schipperges, 1975). А больной-то — один. Ведь почка или щитовидная железа может перед иным врачом заслонить человека! Как совместить высокий уровень подготовки по узкой специальности с широким медицинским кругозором? Мне кажется, что там, где нет последнего, уже создаются предпосылки к коллизиям: неизбежна недооценка личности больного и переоценка собственной.
У Александра Федоровича Билибина я видел небольшую картину: у края высокого обрыва стоит мальчик, восхищенно смотрящий на прекрасное небо. Он пойдет за звездами или сорвется вниз? Картина называется «Камо грядеши» ...
Специализация тесно связана с использованием достижений современных точных наук, кибернетики, техники. Нередко вспоминают при этом высказывание о том, что в каждой дисциплине столько науки, сколько в ней математики. Но медицина — и наука, и искусство. В науке можно найти элементы искусства, а в искусстве — элементы науки. А. Эйнштейн, не разделявший приведенного выше высказывания, считал, что ему как ученому Ф. М. Достоевский дал несоизмеримо больше, чем самые крупные математики мира.