Изложенные выше краткие сведения о назначении отдельных органов и систем, как и более подробные данные об их работе, которые составляют содержание дальнейших бесед, были добыты физиологией в ходе трудных многовековых исследований. Золотыми буквами вписаны в историю нашей науки имена многих ученых. Однако два из них дали начало двум эпохам в развитии физиологии и могут быть названы корифеями из корифеев.
Начало развитию подлинно научной физиологии положил знаменитый ученый эпохи Возрождения Уильям Гарвей. Он ввел в физиологию и стал широко пропагандировать как главный метод научного познания опыты, т. е. исследования на живом организме. До этого главным источником знаний об организме были для ученых средневековья книги древних авторитетов, базировавшихся на внешнем наблюдении за организмом, и — в отдельных случаях — вскрытие трупов, которое могло дать сведения об устройстве нашего тела, но отнюдь не о деятельности его. Опыт, эксперимент — началась эпоха бурного развития анализа физиологических процессов. После выхода в свет в 1628 году книги Гарвея наука в течение двух с половиной последующих столетий накопила массу сведений о работе отдельных органов. Однако применявшиеся по почину Гарвея так называемые острые опыты, или вивисекции (от лат. vivus — живой и sectio — рассекание), представляли достаточно грубое вторжение исследователя в организм. К концу опыта животное погибало. Для первоначального накопления данных о функциях органов и систем это было необходимо. Однако сведений о нормальной работе целостного организма подобное аналитическое направление дать не могло.
Новую эру в физиологии открыл в конце XIX века Иван Петрович Павлов. Его исследования знаменовали начало эпохи синтеза физиологических процессов. Павлов ввел в нашу науку метод так называемых хронических опытов, т. е. экспериментов, при которых животное путем специальной предварительной операции подготовляется к исследованию и затем может изучаться долгие годы без всякого нарушения его жизнедеятельности, в нормальных условиях существования. Если предшествующая эпоха позволила собрать массу отдельных «кирпичиков» для построения физиологии, то Павлов объединил их в стройное здание нашей науки. Он успешно стал строить и «крышу» его, открыв важнейшие законы работы высшего отдела головного мозга, а с ними дав чрезвычайно много для расшифровки физиологических основ психической деятельности. Сеченовские идеи положили начало возведению «крыши», павловские исследования блестяще развили их.
Громадный вклад в развитие физиологии внесли и другие русские ученые. Это является общепризнанным. Один из крупнейших зарубежных физиологов XX века англичанин Дж. Баркрофт специально отметил в предисловии к своему главному труду: «Велик долг мировой физиологии перед русской наукой».
Последняя четверть века характеризуется вновь расцветом аналитического направления. Выдающиеся успехи техники дали в руки физиологов тончайшие методы изучения жизненных процессов на клеточном и молекулярном уровнях — методы, о которых полвека назад не приходилось и мечтать. Накапливаются массы разнообразных данных по физиологии микроструктур. Сегодня эти данные представляют собой как бы один берег физиологического потока. На другом его берегу — материалы синтетической физиологии, изучающей организм как целое или работу отдельных органов и систем в целостном организме. Между этими двумя уровнями современной физиологии — молекулярно-клеточным и организменным — пока существует разрыв, мосты еще не наведены. Конечно, настанет время, когда накопятся материалы для возведения таких мостов. Явится новый великий ученый, достойный встать в ряд с Гарвеем и Павловым, который соединит оба берега.
Настоящая книга посвящена прежде всего организму как ансамблю функций, как целому. Отсюда ясно, на каком берегу мы будем в основном находиться. Работа над этой книгой была начата в преддверии 1986 года — ровно через полвека после кончины И. П. Павлова, сердце которого перестало биться в 1936 году. Поэтому, отдавая дань памяти великому ученому, мы уделим его открытиям особое внимание.