Предложенная здесь гипотеза может даже объяснить результаты двух излюбленных демонстраций сторонников теории эфферентной копии. Рассмотрим случай пассивного смещения глазного яблока. Во-первых, я вообще отрицаю, что кто-либо может создать пассивное движение глаза, которое будет похоже на активное движение глаза в отношении своих зрительных эффектов. Нормальное движение глаза представляет собой вращение, оно не вызывает изменения в относительном проекционном положении себя и объектов. Как вы сами можете убедиться, пассивные движения глаз приводят к изменениям относительного проекционного положения наблюдателя и других объектов, что, согласно предложенной нами гипотезе, является условием восприятия движения. Что касается результатов, полученных в ситуации ограничения подвижности глазных яблок, то я не могу сказать лучше Уильяма Джеймса:
«Мне очень хотелось, но сам я не смог успешно повторить этот опыт — не знаю, по какой причине. Но даже по отношению к тем случаям, когда он удавался, я должен заметить, что его условия слишком сложны, чтобы можно было с уверенностью делать те выводы, которые делает профессор Мах. Замазка и давление, которое она оказывает на глазное яблоко, должны приводить к возникновению достаточно сильных периферических ощущений. Эти ощущения могут объяснить любые проявления ошибочного восприятия положения глазных яблок совершенно независимо от чувства иннервации, существование которого допускает профессор Мах» (Джеймс, 1890) [7].
Психологи склонны думать об «Я» либо как о бессмысленной абстракции, либо как о сложной проблеме, требующей глубокого размышления. Сведение «Я» к зрительной проекции носа на сетчатку обычно вызывает радостное оживление и насмешки слушателей. Даже Гибсон (1950), который сделал для понимания роли проекции носа больше, чем какой-либо другой психолог, писал об этом со своего рода защитной уклончивостью. Я хотел бы сказать здесь несколько слов в защиту носа. Среди самых разных видов животных с камерными глазами нет ни одного, чьи глаза не получали бы проекцию носа или какой-нибудь другой части тела. У всех представителей видов с развитым панорамным зрением панорама прерывается проекцией самого животного. У представителей хищных видов, отличающихся максимальной фронтальностью положения глаз и максимальным бинокулярным перекрытием, всегда есть проекция себя. Это не может быть просто биологической случайностью. Проекция частей тела на сетчатку должна иметь важное функциональное значение, иначе она бы не сохранилась у столь многих эволюционно различных форм. В самом деле, предложенная здесь гипотеза о восприятии положения имеет то достоинство, что она придает смысл факту, который иначе кажется длительной биологической ошибкой (Уолс, 1942) (см. рис. 3.18) [8].
Рис. 3.18. Зрительное поле различных животных. У зайца (слева вверху и в середине) и вальдшнепа (слева внизу), которые являются жертвами для многих других животных, развилось исключительно широкое зрительное ноле, охватывающее до 200°. Вследствие этого как заяц, так и вальдшнеп могут одновременно видеть свой нос (клюв) и хвост. Рыба имеет общее зрительное поле около 360°. Значительная его часть занята телом и плавниками рыбы. Сова имеет зрительный угол 110° с бинокулярным перекрытием, ее глаза направлены прямо вперед. Однако у этой птицы есть специальный назальный хохолок, который занимает центральные 30° ее зрительного поля.
Проксимальная информация, которую мы описывали до сих пор, разумеется, представляет собой не единственный вид информации, который может специфицировать положение прямо перед головой. Гибсон (1950) описал стимульные последствия движения наблюдателя по направлению к объекту и стимульные последствия движения объекта к наблюдателю. Рассмотрим ситуацию, в которой наблюдатель смотрит на текстурированную поверхность стены, подобную показанной на рис. 3.19. Как это видно из рисунка, когда наблюдатель движется по направлению к стене, проекционное изображение на его сетчатке будет систематически изменяться.