Обратите внимание: в продолговатом мозгу, в нескольких миллиметрах от его передней поверхности, располагается основной сосудодвигательный центр; центр, получающий сигналы от слухового и вестибулярного аппарата; центры блуждающих нервов; дыхательный центр; пищевой, выделительный центры; центр, связанный с терморегуляцией, и еще некая структура, раздражение которой изменяет обмен (при ее раздражении изменяется содержание сахара в крови). Здесь сосредоточены структуры, отвечающие за гомеостаз в целом.
Сосудодвигательный центр продолговатого мозга является ведущей фигурой в рефлекторной сосудистой регуляции; спинномозговые сосудодвигательные центры в отрыве от продолговатого мозга утрачивают работоспособность, по крайней мере частично. С течением времени после рассечения мозга тонус спинномозговых вегетативных центров восстанавливается, а вместе с ним восстанавливаются вазомоторные реакции. Постепенно нижние спинномозговые центры приучаются к самостоятельности.
Когда мы говорим о регуляции сосудов, чаще всего имеется в виду регуляция сосудов сопротивления, преимущественно артериол и мелких артерий. До сих пор мы говорили о рефлекторной регуляции, причем месторождением рефлексов были рецепторные зоны внутренних органов, в основном сосудистой системы и в особенности сердца. Но мы ни слова не сказали о том, что сосудодвигательные рефлексы могут возникать при раздражении не только интероцепторов, но и экстероцепторов: слуховых, зрительных, осязательных и так далее. Рефлексы могут возникать, и это давно известно.
Больше столетия назад Моссо, приехавший из Италии поработать в лаборатории Карла Людвига, создал там простой прибор для записи поведения емкостных сосудов — мельчайших вен. Аппарат Моссо — плетизмограф — представлял собой горизонтальный цилиндр, заполненный водой. Один торец цилиндра был открыт, а на него надета резиновая перчатка. При изменении объема крови, находящейся в сосудах (главным образом в венах) предплечья (руку пациента помещали в перчатку прибора), изменялся объем вытесненной воды, и на ленте кимографа записывалась кривая изменений объема. Необычайная чувствительность емкостных сосудов к любым воздействиям была замечена сразу. Когда Карл Людвиг вошел в комнату, где Моссо испытывал прибор, на кривой возникло характерное западение, говорившее о сужении сосудов. Людвиг, очень довольный возможностями нового метода, написал на ленте: «В комнату вошел лев».
Мы некогда получили возможность наблюдать еще более удивительные проявления чувствительности вазомоторного центра к экстероцептивным влияниям. Мы исследовали плетизмографом сосудистые реакции во время сна и пригласили для этой цели в нашу лабораторию матроса, сменившегося только что с тяжелой вахты, длившейся всю ночь. Парень моментально заснул на кровати, а плетизмограф записывал. Мы были поражены: все типичные реакции, неизменно возникающие у бодрствующих пациентов, возникали и у спящего крепчайшим сном юноши. На мигание слабой лампочки, на легкий шорох в соседней комнате, на прикосновение к одеялу неизменно следовало рефлекторное сужение емкостных вен руки — секунд на 10—20. Почему? Зачем?
Вероятно, это была «реакция настораживания». Неизвестный шум — что за ним последует? Может быть, понадобится защищаться, спасаться — мало ли что может ожидать человека, птицу, кролика, волка вслед за этим шелестом? Центральная нервная система уже приняла меры предосторожности: она сузила емкостные сосуды, увеличился венозный приток к сердцу, и в сердечно-сосудистой системе уже объявлена готовность номер одни к мышечной работе, к быстрому вставанию — ко всему.
Вот как он заботится о своем гомеостазе, этот затворник в костяной башне, этот бюрократ, который никого не принимает и общается с внешним миром (и с внутренним тоже) только по телефону. Вот он какой, этот самый, который наше второе «Я». Или, пожалуй, наоборот: тот самый, кому мы проходимся вторым «Я».
Заботясь о себе, он заботится, в сущности, о нас.
Страницы: 1 2 3