Приветливым майским утром 1790 года по дороге на Бристоль неторопливо ехали два всадника. Светило солнце, и яркая весенняя зелень радовала глаз.
Одним из всадников был Дженнер, сельский врач из местечка Берклей. Его спутник Гарднер, знаток литературы и искусства, охотно гостил у своего друга, радушного хозяина и остроумного собеседника. К тому же Гарднер признавал у него поэтический талант.
— Есть у вас что-нибудь новенькое, Дженнер? Я всегда с удовольствием слушаю ваши стихи и утверждаю, что врач убил в вас поэта.
— Ну, не говорите так строго о моей профессии, Гарднер. Вы же знаете, что я еще в тринадцать лет выбрал медицину и не жалею об этом. Что же касается стихов, то мне сейчас не до них. Я сознательно устроил эту прогулку, чтобы доверить вам свою тайну.
— Снова что-нибудь медицинское?
— Да.
— И это действительно тайна?
— Не совсем. Раньше я пытался поговорить об этом со своими коллегами, но они отшучивались. Поддержал меня только мой лондонский учитель — хирург Гунтер. Он сказал: «Не рассуждайте, а больше наблюдайте, испытывайте, имейте терпение и выдержку, будьте аккуратны и точны». Я выполнял его совет. И мне кажется, Гарднер, что я стою на пороге великого открытия.
— Вы имеете в виду свои опыты?
— Да, Гарднер, их. Я проверяю одну гипотезу. Много лет назад, еще во времена ученичества, я столкнулся с таким случаем. Как-то мне довелось разговаривать с крестьянкой, ребенок которой болел оспой. Я посоветовал ей остерегаться, чтобы тоже не заразиться. «Что вы, — ответила она мне, — оспой я заболеть не могу, потому что у меня уже была коровья оспа». Знаете, Гарднер, в голосе этой пожилой женщины было столько убежденности, что ее слова запомнились. Я наблюдал не одну эпидемию — в них недостатка не было. Создается впечатление, будто природа покровительствует только дояркам и молочницам: они действительно заболевали реже других.
А если крестьянка права? Тогда можно искусственно заразить человека оспой больной коровы. Ее-то люди переносят легко. А после этого им не страшна никакая эпидемия.
Вот над этой проблемой, Гарднер, я бьюсь многие годы. Она отнимает у меня все время, особенно сейчас. Мне не только некогда писать стихи, — я забросил свою врачебную практику. Пропадаю на фермах, в коровниках, наблюдаю больных животных. Иногда у них бывает настоящая оспа, иногда ложная. Их нужно уметь различать. Но дело-то стоит того, чтобы забыть обо всем другом. А вдруг у меня в руках спасительное средство?!
— Ох, Дженнер, Дженнер, вы всегда были увлекающимся человеком! А сейчас эта история с коровьей оспой... Мало ли что придумает старая женщина!
— Ну хорошо. Вы хотели стихи, Гарднер? Получайте их. Я сообщу вам сорок способов, с помощью которых можно отказаться от предложения друга совершить совместную прогулку и слушать скучный разговор:
В ночи сверкнули огоньки —
Зажгли лощину светляки.
В барометре упала ртуть.
Вот ветер начинает дуть.
Стал будто ниже дальний лес,
Стал будто ниже свод небес.
К земле прижаты облака,
И режет уши песнь сверчка.
Ей вторит резкий крик дрозда.
Вода чиста, как никогда.
— Ох, Дженнер, достаточно и этого!
— Ну, так и быть, немного пропущу, но слушайте до конца, в следующий раз пригодится.
Лягушка изменила цвет —
На ней коричневый жакет.
И жаба выползла в траву,
Свинья тревожится в хлеву.
Свежо, хотя июньский день.
Потрогай — влажен старый пень.
Грачи спустились с вышины,
Как будто пулей сражены.
Даль предзакатная бледна,
За тучи прячется луна.
Да, быть дождю! Пора смириться
с тем, что пикник не состоится!