Сорок первый портрет

Смерть Ибн Сины, как и многие эпизоды его замечательной жизни, тоже окружена легендарными подробностями, в которых благодарная память людская запечатлела преклонение перед его делами.

Рассказывали, что перед смертью он призвал на помощь все свое искусство и приготовил сорок лекарственных настоев, разлив их в сорок разных сосудов. Каждый имел свой номер. Последовательность употребления лекарств он продиктовал одному из учеников.

Первое следовало влить в рот, вторым полагалось натереть грудь, третьим — спину, четвертым — ноги, а пятое снова проглотить. И так до сорокового лекарства, строго по предписанию, оставленному Ибн Синой.

И вот наступил момент, когда великий учитель скончался и взволнованный ученик дрожащими руками взял сосуд с первым лекарством. Он влил его в рот...

Затем взял второй, третий. Сверяясь с записью, затаив дыхание, он старался ничего не упустить, не перепутать. Опустел сосуд с тридцать девятым лекарством. Он боялся поверить своим глазам. С каждой новой порцией чудодейственных снадобий мертвый человек молодел, превращался в цветущего юношу. Казалось, еще немного, он откроет глаза, улыбнется и заговорит. Вот он, последний, сороковой сосуд.

Неосторожное движение, звон стекла — и живая вода расплывается на земле.

От праха черного и до небесных тел Я тайны разглядел мудрейших слов и дел. Коварства я избег, распутал все узлы, Лишь узел смерти я распутать не сумел, — писал Ибн Сина в одном из стихотворений.

Ибн Сину похоронили в Хамадане, недалеко от горной реки. И все знали, кто лежит под мавзолеем из необожженного кирпича. В русской газете «Врач» за 1900 год была опубликована небольшая корреспонденция, автор которой, путешествуя по тем местам, решил разыскать могилу Авиценны. Он нашел ее легко, потому что к невзрачному мавзолею, как и много веков назад, приходили паломники, странники, больные, искавшие чудесного исцеления.

А вот как выглядел «князь медицины»? Каким он был? Оказалось, что никакие исторические источники не в состоянии ответить на эти вопросы. Известно, что сочинения Ибн Сины переиздавались в средневековой Европе не один раз, а вот достоверного портрета прославленного медика не было.

Те рисунки — сорок портретов, что когда-то призывали мусульман стать доносчиками и выдать Ибн Сину страже султана, — давно исчезли. Одна из восточных миниатюр, датированная XIII—XV веками, представляет Ибн Сину стоящим на ковре у постели больного. Черты его лица, как и других персонажей миниатюры, типично монгольские — он скуласт, узенькие глаза прикрыты кожными складками.

На другой миниатюре, более позднего происхождения, лицо у Ибн Сины продолговатое, с острыми чертами, длинный нос свисает над верхней губой, глаза узкие, бородка клинышком падает на грудь.

А рисунок XVII века представляет «князя медицины» человеком дородным, с полным лунообразным лицом, с коротким носом и густой окладистой бородой.

Кому же из художников верить, если ни один из них не руководствовался в своем творчестве точными данными, а опирался только на вольный полет своей фантазии?

В 1954 году на международном конгрессе в Тегеране, посвященном тысячелетней годовщине со дня рождения Ибн Сины, делегация советских ученых подняла вопрос о том, что необходимо создать его точный, документальный портрет.

Это была очень трудная задача. Когда в Хамадане сооружали новый мавзолей, ученым пришлось вскрывать могилу Ибн Сины, и иранский профессор Сайд Нафиси сделал несколько фотоснимков с его черепа. Этот документальный материал и поступил в лабораторию пластической реконструкции Института этнографии Академии наук СССР. Попал он в чудодейственные руки антрополога Михаила Михайловича Герасимова. Ему и предстояло на основе своей теории восстановить облик Ибн Сины.

Академик медицины В. Н. Терновский взял на себя труд дать описание черепа Ибн Сины по фотографиям, и эти индивидуальные анатомические особенности послужили исходным толчком для дальнейшей работы реставраторов.

Каким же вышел прославленный медик из лаборатории М. М. Герасимова?

Мы видим на портрете его работы тонкое, чуть горбоносое лицо человека с правильными, красивыми чертами. Не монгольскими, а такими, что свойственны европейцам восточного происхождения. А еще более точно, повторяя за М. М. Герасимовым, это лицо, характерное для таджикских и узбекских серий — со своим разрезом открытых, чуть выпуклых глаз с тонкими веками.

Беспокойная, кочевая жизнь Ибн Сины, неустанный труд не способствовали излишней полноте. Он был строен, подвижен и, очевидно, скор на ногу. Во всяком случае, то, что мы знаем о его жизни, может подтвердить это предположение.

Карл Линней, выдающийся натуралист XVIII века, назвал авнценией вечнозеленое растение из рода вербеновых. Название символично — труды Авиценны, передовые его идеи полны жизни, подобно зеленым ветвям авицений.