Столько времени, сколько человек лечит, он ищет способы уменьшить боль. Началом же новой, наркозной эры считается 16 октября 1846 года. В этот день в американском городе Бостоне у больного была удалена крупная опухоль на горле. Перед операцией его усыпили, и человек не чувствовал боли.
Как видите, этому выдающемуся открытию не так уж много лет. Как же люди обходились без него?
Вот старинный рецепт приготовления обезболивающего снадобья:
«Возьми опий, сок незрелой шелковицы, черной белены, болиголова и листьев мандрагоры, смешай с соком, выжатым из стеблей плюща. Размешай все это в медном тазу и опусти в него губку. Пусть жидкость кипит до захода солнца в самый жаркий летний день. После того как губка впитает в себя все содержимое сосуда, она готова к употреблению. Когда понадобится, положи ее на час в горячую воду и держи у ноздрей до тех пор, пока больной не уснет».
Опий, белена, мандрагора, индийская конопля — все эти растения с древних времен были известны как лечебные. Их опьяняющие и болеутоляющие свойства люди установили на практике. Но они не знали ни химического состава, ни механизма действия этих средств. Не мудрено, что недостаток знания восполнялся всякого рода суеверными предположениями и представлениями.
Особенно повезло мандрагоре — травянистому растению, распространенному в районе средиземноморских стран. Дело в том, что корень ее отдаленно напоминал очертания фигуры человека, и это нечаянное сходство породило множество легенд о воображаемых и действительных свойствах мандрагоры. Считалось, что ночью ее голова светится, подобно светильнику, что она способна убегать от человека, если тот не успеет обвести ее магическим кругом. Сам человек не должен прикасаться к этой траве: тот, кто ее вырвет, немедленно умрет. Старинная инструкция рекомендовала иметь при себе собаку и веревку. Собака пусть будет голодная, а веревка — совсем новая. Одним концом веревки следовало обвязать траву, другим — собаку и бросить перед ней еду. Устремившись к ней, собака вырывала мандрагору из земли.
Была ли она в действительности столь могущественна и чудотворна? Нет, конечно. В мандрагоре, как и в других растениях семейства пасленовых — красавке, белене, дурмане, — содержится атропин. Влияние этого вещества на организм человека довольно разнообразно, и определенные доли атропина могут снимать болевые ощущения.
Но напиток или настой из мандрагоры не был наркозом. Не вызывали надежную потерю чувствительности и алкоголь и природные наркотики. «Сонные» губки тоже не оправдывали своего названия. В 1927 году исследовательница Маргарита Бор проверила их действие в эксперименте. Она изготовила состав по всем правилам классического средневекового рецепта. И что же? Ей не удалось усыпить ни одного подопытного животного.
Нам трудно сейчас представить себе обстановку в операционной донаркозного периода. Герой Отечественной войны 1812 года полководец Багратион сказал, что ему легче провести шесть часов в бою, чем шесть минут на перевязочном пункте. Что это действительно так и было, подтверждает знаменитое описание полевого лазарета в «Войне и мире» Л. Толстого, куда принесли раненого князя Андрея. Вот часть этого описания: «...На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак — по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что-то резал в его коричневой, мускулистой спине.
— Ух, ух, ух! — как будто хрюкал татарин и, вдруг подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжать пронзительно-звенящим протяжным визгом».
Смерть на операционном столе от острой, нестерпимой боли никого не удивляла. Не раз об этом упоминал и Пирогов. Сдавливание артерии или нервного ствола, к которым прибегали еще врачи Древней Ассирии, все средства, с помощью которых пытались вызвать онемение ткани, не заменяли наркоза. Поэтому-то круг оперативного лечения был таким ограниченным.
Какую же позицию в этом вопросе занимала церковь? Как она относилась к поискам анестезирующих средств и к проблеме боли?
Алкогольный наркоз церковь осуждала как безнравственный. Боль же она считала злом, специально установленным богом для всех людей. Люди должны покоряться всему, что исходит от бога. Если он посылает испытания, их нужно вытерпеть.
По логике церковного учения, все поиски обезболивающих средств означали нарушение божьего закона. Они шли от сатаны, от дьявола, которые вечно подстрекали человека к бунту. А люди, предупреждали церковники, не имели права уничтожать то, что завещано им в книгах священного писания.
Как всегда, эти доводы подкрепляли цитаты из Библии. Обычно шел в ход рассказ о грехопадении первых людей, Адама и Евы, и о последующем наказании. Если люди сами виноваты в том, что бог послал им болезни, пусть терпеливо переносят страдания. Особенно женщины. Ведь через них, как сказано в Библии, и вошел в мир грех. Ева подтолкнула Адама к ослушанию, она же была сильнее и наказана. Отныне, как записано в Библии, женщина будет в болезни рожать детей своих.
Кто же осмелится облегчить ей эти муки, завещанные самим богом?
Шотландский суд еще в 1591 году приговорил к сожжению жену лорда за то, что во время родов она просила дать ей какое-нибудь успокаивающее снадобье. В Гамбурге в 1521 году погиб на костре врач, который переоделся акушеркой и оказывал помощь роженице.
Как видите, отношение церкви к обезболиванию было определенным — грех, за который наказывают.
И все-таки настало время, когда это «сатанинское изобретение» вошло в непокорный мир людей. Шотландский акушер Симпсон в поисках родообезболивающих средств обнаружил усыпляющее действие паров хлороформа. Он сообщил об успешных опытах врачам Эдинбурга, и вскоре новость облетела весь мир.
Это случилось в ноябре 1847 года.
Разразился форменный скандал. Церковь протестовала. Лет на сто раньше одного этого было бы достаточно, чтобы Симпсон искал себе приюта в другой стране. Сейчас же дело перешло в область словесной потасовки. Симпсон выступал в печати с горячими статьями в защиту гуманности применения хлороформа. Церковники со своих кафедр посылали библейские и небиблейские проклятия на головы нечестивого врача и его последователей, которые осмеливаются снять с женщины не что иное, как часть первородного греха.
Симпсон придумал верный ход: он решил сразить врага его же оружием.
«Мои противники, — заявил он, — забывают о существовании того стиха в Библии, где упоминается о первой хирургической операции, произведенной на земле, когда творец, прежде чем вырвать у Адама ребро для сотворения Евы, погрузил его в глубокий сон».
Что было делать? Действительно, такой эпизод в священном писании есть. Тогда церковники оставили за собой последнее слово. Они утверждали, что бог усыпил Адама до того, как по вине женщины в мир вошло страдание.
Но отступать им все равно пришлось.