Иногда под влиянием конфликтных семейных условий у детей появляются болезненные черты в характере, и они делаются «трудными» для окружающих.
О двенадцатилетнем Вите педагог мне пишет следующее: «Витя очень лживый, угодливый со старшими и грубый с младшими мальчик. На уроках угнетен и пассивен». Отец работает главным металлургом, мать — кассир. Живя в одной квартире, каждый из них живет сам по себе. Двоих детей родители поделили. Отец любит дочь, помогает ей материально, а сына... «Он даже бьет его»,— говорит мне мать. Рассказывает она и о том, что в комнате у них «страшные кровати без постельного белья», а телевизор — это собственность мужа, и он не разрешает смотреть передачи, требуя от матери деньги за пользование им. Беседуя со мной, Витя все время жалуется на боли в области сердца, затрудненное дыхание, затруднение при глотании пиши, хотя никаких отклонений со стороны внутренних органов у него нет. Говорит мне он и о том, что часто мучает свою собаку, а потом сам мучается от угрызения совести... И. здесь на фоне длительной травмирующей ситуации было налицо перенапряжение нервных процессов. И будет расти Витя робким, неуверенным в своих силах, склонным обижать младших и слабых, не проявляя ни к чему интереса, сосредоточивая внимание на своем здоровье и производя впечатление умственно отсталого ребенка.
У Жени отец был начальником крупного отдела, мать — инженер. Материальное положение семьи хорошее, но воспитание мальчика безобразное. «Я умираю от него, мне стыдно за сына», — говорила мать, жалуясь на Женю, и тут же описывала обстановку, в которой формировался характер мальчика. «Отец — хам, садист, забывает, что сыну только 6 лет и нарочно показывает ему все передачи для взрослых, а потом кричит: „Женька, ты ненормальный". Отец злоупотребляет алкоголем, никогда не стесняется в выражениях и в пьяном, да и в трезвом виде лезет с кулаками». Мальчик иногда допивает из отцовских бутылок остатки и весь дрожит, когда видит бутылку. А когда приходят гости, он кричит, дерется и требует вина. Я вызываю в кабинет Женю. Он, развалясь, садится на стул и начинает смеяться. На мой вопрос: «Чему ты смеешься?» — он отвечает: «Там, в коридоре, какой-то мальчик сказал, что он своего отца по голове ударил»,— и на лице у Жени появляется веселая улыбка. Но чем больше я говорю с Женей, тем тяжелее делается у меня на сердце, так как понимаю, что мальчик может быть совершенно другим. Он говорит мне, что из всех «взрослых» картин ему больше всего понравились «Сестры» и «Чапаев». «Там такая красивая Волга»,— задумавшись, произносит он. «Бывает так, что я не хочу плакать, а слезы текут»,— говорит мне Женя, описывая свои впечатления о картине «Чапаев». Прощаясь, он уходит из кабинета, когда уже просмотрены все картинки и кубики, улыбаясь так, как должен улыбаться шестилетний ребенок; а я еще долго говорю с матерью, настаивая, чтобы она изменила воспитание сына. Пройдет еще немного времени, и Женя перестанет замечать красоту Волги, перестанет плакать над фильмом «Чапаев» и никакими лекарствами его нельзя будет спасти от разлагающего влияния такой "семьи.
«Трудные» черты в поведении детей появляются и тогда, когда родители стараются превратить их в чудо-детей, вундеркиндов.
«У моего Славика невозможный характер. Он ни одной минуты не сидит на месте, грубит взрослым, ничем не может заняться»,— говорит мне очень милая молодая мама, которая нигде не работает, занимаясь воспитанием единственного сына. Отец — крупный специалист. Славик не любит сказок. «Папа купил мне книгу про атомную энергию, снаряды, магнитный порох и водородную бомбу, — поясняет мне пятилетний ребенок.— И я в ней уже все знаю», — добавляет он. С восторгом говорит он о фильме «Дубровский», называет Пушкина, и, обращаясь к матери, вдруг спрашивает: «Мама, а Троекуров был наш?» Гордясь способностями сына, мать просит его назвать главные города Англии, Франции и т. д., и он безошибочно называет их. В кабинете Славик все время ходит, жестикулирует, трогает все, что попадается ему под руку. А когда я его спрашиваю: «Какое у тебя любимое занятие?» — он отвечает: «Больше всего я люблю спать, но телевизор светит и покоя не дает, люблю, когда сплю». До какой степени, следовательно, истощена нервная система ребенка, если он в пять лет говорит, что сон для него любимое занятие.
Воспитывая детей, никогда не перегружайте их чрезмерными впечатлениями! И, самое главное, следите за собой. А. С. Макаренко в своих лекциях для родителей писал: «Ваше собственное поведение — самая решающая вещь. Не думайте, что вы воспитываете ребенка только тогда, когда с ним разговариваете, или поучаете его, или приказываете ему. Вы воспитываете его в каждый момент вашей жизни, даже тогда, когда вас нет дома. Как вы одеваетесь, как вы разговариваете с другими людьми и о других людях, как вы радуетесь или печалитесь, как вы обращаетесь с друзьями и с врагами, как вы смеетесь, как читаете газету,— все это имеет для ребенка большое значение».
И если в старой России, как писал в своей книге «Охрана душевного здоровья детей» В. П. Кащенко еще в 1919 году, «ребенок, особенно в пролетарских семьях, не знал радости, не знал солнца, леса, игр, голодал и холодал в сырых подвалах, засыпал под пьяные крики отцов и озлобленных, измученных голодом и нуждой матерей», то в нашей стране к жизни ребенка относятся как к большой ценности и от нас зависит, чтобы он был здоров. Даже больной ребенок, если его будут окружать нормальные условия, изменит свое поведение.
Боря был направлен в колонию, так как перестал посещать школу, убегал из дома, бродяжничал, а затем стал воровать. Живя дома, он оставался одиноким, так как отец не интересовался сыном, а мать избивала его, считая, что этот любознательный и всегда скучающий мальчик «крест в ее жизни». Она была очень суеверна, гадала у знахарок, и мальчик при мне называл ее колдуньей. Школа тоже только констатировала его «трудные» черты, и мальчик скучал и в школе. Узнав у матери адрес, я написала ему письмо. «Здравствуй, Боря! Я встретила твою маму, и она сообщила мне многое о тебе, самое главное, что ты ведешь себя хорошо и тебя хвалят. Мне было особенно приятно узнать, что ты любишь учительницу русского языка и много читаешь. Побольше читай,— это одно из самых хороших занятий. Из книг ты узнаешь, что не у всех людей жизнь сразу складывалась гладко. Многие люди прошли трудный путь, но не свернули с дороги, хотя жили в тяжелые годы царского произвола». Я писала ему о том, что от него зависит сделать жизнь такой, какой он захочет. «Помнишь картину „Сельская учительница", — писала я, — там талантливый мальчик Пров не был принят в гимназию только за то, что детей в старой России делили на бедных и богатых, а вас не только учат, но и оберегают от опасных дорог». Я получила много писем от этого юноши. Из них я узнала, что он стал работать на заводе, получил разряд, полюбил книги, шахматы, и, читая эти письма, я была счастлива тем, что не ошиблась в Боре.