Случаи укусов и отравлений ядом пауков известны с древних времен. О них сообщали Аристотель, Ксенофонт, Сократ, Цельс, Диокрит и Плиний. В летописях средних веков также имеются сведения об отравлениях ядом пауков среди воинов Летаргинского вспомогательного войска, посланного королем Франции Людвигом против испанцев. В России сведения о каракурте встречаются в литературе XVIII и XIX веков. Намного раньше Валькнера (1837) С. Гмелин (1785) опубликовал свои данные о пауках рода Latrodectus. Об обитании каракурта в различных провинциях Российской империи сообщил в 1809 г. П. С. Паллас, а в 1823 г. Цвик упомянул о ядовитом черном пауке, обитающем в Калмыкской степи.
Первое сообщение о каракурте в Средней Азии и Казахстане сделал А. П. Федченко в 1871 г., а в 1876 г. Finch описал Lat. tredecemguttatus. К этому виду А. Ерем (1895) относит каракурта, встречающегося в Киргизии. Ядовитость укуса каракурта была доказана Крывницким (1837) и В. Мочульским (1849).
Подробно об укусе каракуртом 48 человек и случаях смерти сообщил Ucke (1870). О распространении каракурта по Европейской части России и клинике отравления сообщил И. К. Шатилов (1866), а в 1876 г. П. Малиев. В 1881 г. Кеппеньи опубликовал обзорную статью о каракурте. В 1886 г. М. М. Вирский отмечал боязнь к каракурту у жителей Туркестана, а в 1889 г. Н. Яворский описал случаи отравления среди русских солдат. В 1896 г. в Сырдарьинской области и Казанском уезде от укусов каракурта умерли 11 из 394 пострадавших, в Самаркандской области — 4 из 24, в Уральской области — 10, а в Киргизской и Калмыкской степях — более 100 человек. В 1897 г. В. П. Засимович описал случаи смерти от укусов каракурта.
Подробно о ядовитости каракурта и производстве специфической сыворотки в 1903 г. сообщил А. С. Щербина, а в 1904 г. была издана монография К. Н. Россикова, посвященная изучению каракурта. Кроме работ Е. Н. Павловского (1912) и Л. Морица (1914), до 1926 г. не было серьезных исследований по этому вопросу (цит, по П. И. Мариковскому, 1956). Клиника отравления ядом каракурта была описана в 1926 г. A. Ф. Коровниковым, а в 1928—1929 гг. — А. А. Финкелем, который в 1938 г. рекомендовал лечебное мероприятие при укусе каракуртом. Серьезный вклад в изучение каракурта и вопросов морфотоксикологии его яда внес П. И. Мариковский (1954, 1956).
Несмотря на частоту укусов и тяжесть отравления ядом каракурта, в течение многих столетий не придавалось должного значения этому актуальному вопросу. Ошибки в исследованиях известных токсикологов Коберта (1901) и Мунор-Риваса (1942) привели к тому, что достоверные случаи отравления ядом каракурта ставились под сомнение, а по поводу сообщения B. Мочульского о ядовитости каракурта Кесслер (1865) писал: «Очень печально, если подобные сказки помещаются в учебном журнале, потому что оттуда они могут перейти в руководство и популярные сочинения» (цит. по П. И. Мариковскому, 1956). Это несомненно в какой-то степени служило препятствием планомерному продолжению столь важных исследований.
Не получая элементарной медицинской помощи, люди старались любым способом облегчить мучительное состояние пострадавшего, а это приводило к тому, что он нередко на месяцы, годы, а иногда и на всю жизнь оставался больным. Так, применяли обмывание холодной водой, держа в ней укушенную конечность, накладывали на область укуса кислое молоко на целый день, затем на 1—2 ч помещали укушенную конечность в проточную воду (Брайли, 1866); поили больного кумысом и водкой (Ucke, 1870). В Средней Азии и Казахстане кровь на месте укуса высасывал баран, иногда пуская в ход зубы (Ю. Т. Лебедев, 1869). Этот метод, как сообщает П. И. Мариковский (1956), недавно применяли в селе Чаткала в Киргизии, там и теперь еще делают разрезы и высасывают кровь рогом (Н. Зееланд, 1885). Калмыки прижигали укусы трубкой, раскаленным железом, смазывали их керосином или маслом, настоянным на пауках, или водкой с золой сожженного каракурта. Высасывали место укуса 7 человек, больного заставляли проглотить 7 муравьев, затем его раздевали и ставили посреди стада. Каратайцы прикладывали на место укуса лошадиный навоз, а затем давали больному пить оленью желчь (К. Н. Россиков, 1904).