По закону возможен и отвод эксперта, в частности, если врач является стороной или родственником одной из сторон судебно-следственного процесса (ст. 59 УПК РСФСР и аналогичные статьи УПК союзных республик) или он находится в служебной зависимости от них (ст. 67 УПК РСФСР и аналогичные статьи союзных республик). От экспертной деятельности врач-стоматолог должен отказаться и в случаях рассмотрения вопроса о правильности лечения, если он сам оказывал медицинскую помощь больному.
В процессуальных основах судебно-стоматологической экспертизы мало изучены вопросы компетенции судебно-медицинского эксперта.
При выполнении экспертизы врач-стоматолог должен руководствоваться положением закона о том, что «вопросы, поставленные перед экспертом, и его заключение не могут выходить за пределы специальных познаний эксперта» (ст. 78 УПК РСФСР и аналогичные статьи УПК союзных республик). В уголовно-процессуальном кодексе Чехословакии 1960 г. (§ 107, п. I) вслед за таким же указанием имеется разъяснение: «эксперт не должен давать оценки доказательств и решать правовые вопросы». В УПК Мали 1962 г. (ст. 143) указывается, что экспертиза назначается в тех случаях, «когда следователю или суду приходится решать вопросы, выходящие за пределы правовых знаний». Таким образом, судебно-медицинский эксперт, независимо от того, выполняет ли его обязанности штатный эксперт или врач-стоматолог, должен отказаться от ответов на вопросы, выходящие за пределы его медицинских знаний, а в экспертном заключении не входить в разрешение правовых вопросов.
Приведем ряд примеров.
Одним из критериев степени тяжести телесных повреждений является неизгладимое обезображивание лица. Задачей эксперта является в этих случаях установление изгладимости повреждений, т. е. такого состояния рубцов, когда они уменьшаются в размерах, бледнеют, становятся малозаметными. Такой исход должен иметь место либо сам по себе, либо под влиянием терапевтических или физиотерапевтических лечебных мероприятий (хирургическое вмешательство в этих случаях не учитывается, ибо оно связано с дополнительными физическими страданиями). Вопрос об обезображивании лица — не медицинский, а эстетический, и является компетенцией судебно-следственных органов.
Еще на VIII Пироговском съезде в 1902 г. при обсуждении диссертации Г. И. Вильги, выступившего с докладом «Зубы в судебно-медицинском отношении», было высказано мнение, что протезы, даже в лучшем техническом исполнении, не могут заменить утраченных вследствие травмы зубов. На этом основании делался вывод, это травма, приводящая к утрате зубов, должна рассматриваться как обезображивание лица. Не останавливаясь на современной экспертной оценке травмы зубов, укажем, что изложенное суждение не имеет медицинских критериев и в приложении к экспертной практике выходит за пределы компетенции судебно-медицинского эксперта.
В этой связи нельзя признать удачными рекомендации М. И. Авдеева о признании в качестве обезображивающих лицо исходов повреждений, которые в виде примеров приводит автор для юристов. Здесь и такие повреждения, как «рубцовые искривления губ с зиянием щели рта, выворотом губ, обнажением зубов..., переломы челюстей, сопровождающиеся их деформацией», и др. И хотя автор подчеркивает, что судебно-медицинский эксперт не может и не должен определять обезображивание лица, его примеры приведены только для работников органов расследования и суда (но не для судебно-медицинских экспертов), очевидно, что никаких медицинских критериев для обоснования обезображивания не имеется и мнение М. И. Авдеева на страницах научно-практического судебно-медицинского руководства выходит за пределы компетенции эксперта.
Аналогичную позицию занимает Н. П. Пырлина, когда при утрате зубов в результате травмы в качестве судебно-медицинского экспертного критерия рассматривает изменение внешнего вида лица «вследствие западения рта, отчего лицо приобретает старческий вид».
Некоторые авторы полагают, что при самообороне превалируют повреждения, причиненные зубами на верхних конечностях, в то время как при нападении действию зубов подвергаются и другие части тела (Е. 3. Бронштейн). Такое суждение неверно по существу, ибо частота повреждений зубами на верхних конечностях как при нападении, так и при самообороне оказывается одинаковой, вследствие чего этот признак не может иметь самодовлеющего значения. Более существенным является то, что решение этого вопроса подлежит компетенции судебно-следственных органов, в то время как судебно-медицинский эксперт в этих случаях должен лишь установить, является ли травма результатом самоповреждения или нет.