Наверное, вы согласитесь с тем, что не существует ни одного человека, который был бы полностью сходен с кем-то другим. Пройдитесь по улицам какого-нибудь самого большого современного города, скажем, Москвы. Вы увидите сотни, тысячи, десятки тысяч лиц и, кажется, ни одного повторяющегося. Правда, иной раз бывает, что вам вдруг почудится, будто вот этого человека вы уже встречали, более того, он покажется вам на минутку вашим близким знакомым, и вы готовы уже его окликнуть, но, подойдя ближе, убеждаетесь, что сходство уменьшилось, — нет, это не он, хотя и очень-очень похож...
Впрочем, видимо, мы не совсем точны: изредка бывает так, что перед вами вдруг предстанут настоящие двойники: вот идут два малыша с неотличимыми лицами, фигурками, да и к тому же одеты абсолютно одинаково. Вы догадываетесь, что речь идет о близнецах — так называемых однояйцовых, развивающихся из одной и той же яйцеклетки. У них, как говорят ученые-генетики, одна и та же генетическая матрица, один и тот же набор генов. В противоположность им у разнояйцовых близнецов, как и у обычных братьев и сестер, эти генетические матрицы разные. Еще большие различия в генных наборах у двоюродных братьев и сестер, затем у троюродных и т. д.
Уже из сказанного можно сделать вполне закономерный вывод: хотя в самом общем генетические основы у всех людей, как представителей одного вида, едины, в конкретных своих наборах они чрезвычайно разнообразны, индивидуальны. Как подсчитал один ученый, англичанин X. Дженнингс, что, поскольку мужской организм за свою жизнь производит более 300 биллионов половых клеток, а женский — более 17 тысяч, то шанс, что одинаковая генная комбинация повторится, составляет один на 5 миллионов биллионов. А это означает, что каждое оплодотворение — явление уникальное, практически неповторимое.
Но эта уникальность никак не означает, что наше разнообразие ничем не ограничено. Нет, такие границы есть. Например, не может же быть человек ростом 5 метров (видели вы таких?) или с артериальным давлением 500 миллиметров ртутного столба.
Вместе с тем нет и абсолютной нормы. Как вы полагаете, какой должна быть нормальная частота пульса: 60, 70, 80? Норма — это нечто усредненное. Возьмем, к примеру, 1000 здоровых людей, подсчитаем у каждого пульс, сложим и разделим на 1000, вот и получим то, что можно считать нормой с определенными отклонениями в ту и другую сторону (в согласии с законами статистики). В этих пределах и будут располагаться индивидуальные варианты частоты пульса. Так можно поступить и с различными другими показателями, включая все многообразие биохимических. А в результате сопоставления всяческих их вариантов мы и получаем бесконечное число сочетаний, характеризующих уникальность того или иного организма, индивидуума.
Говоря об уникальности, наверное, следует особо подчеркнуть два обстоятельства. Первое: если идти от более простых параметров строения и функционирования организма к более сложным, то такая индивидуализация будет все более возрастать. Поэтому хотя по многим внешним признакам однояйцовые близнецы кажутся копиями, если исследовать физиологические функции — этого уже не скажешь.
И второе: чем более растет и развивается организм, тем его индивидуальные отличия становятся выраженнее. Попробуйте сразу отличить своего только что появившегося на свет младенца от его ровесников в родильном доме! Но если сегодня это не всегда просто, то уже через несколько дней — сущий пустяк! Наблюдения над однояйцовыми близнецами очень наглядно демонстрируют, что со временем между ними выявляются все большие различия, особенно в отношении таких сложных функций, как психическая деятельность.
Да, развитие организма сопровождается все большей его индивидуализацией. К индивидуализации, обусловленной генетическими факторами, присоединяется индивидуализация, зависящая от. внешних воздействий, от взаимоотношения организма с окружающей его средой. И в результате каждый человек оказывается уникальным индивидуумом, неповторимой личностью.