По данным, опубликованным Всемирной организацией здравоохранения, и некоторым другим источникам, самый высокий процент женщин в здравоохранении Советского Союза — 72,5. В Испании женщины-врачи составляют 3,5 процента, в Японии — около 5, в Италии — 6,3, в США — 7,0, во Франции — 13,5, в Англии — 25,0 процентов. В социалистических странах этот показатель выше, чем в капиталистических, но значительно ниже, чем в СССР. Так, в Венгрии — 28,7, в Румынии — 36,4, в Чехословакии — 37,8, в Польше — 46,6 процентов женщин и т. д.
Во многих капиталистических странах женщине-врачу часто не доверяют. В этом можно усмотреть проявление деформированных представлений не только об их способностях, но и о целях, которые они ставят перед собой, поступая в высшее учебное заведение. Считают, что в США женщины поступают в университеты, чтобы найти мужа. Именно поэтому они и... бросают учебу: либо уже с тем, чтобы выйти замуж, либо из боязни, что избыток культуры помешает найти мужа. Для женщин придумали даже новый диплом: вместо «Ph. D.» — доктор философии, там значится «Dh. Т.» — искусство способствовать успехам своего мужа.
Некоторые американские авторы, отрицая за женщинами возможность полноценно заниматься медициной, позволяют себе делать такие же выводы и о советских Женщинах-врачах. Опыт нашего здравоохранения, сама жизнь опровергают эти порочные концепции. Среди женщин в СССР около 2 тысяч докторов и более 18 тысяч кандидатов медицинских наук.
Но будем откровенны: возможность женщин отдавать свое время и знания медицине все же меньше, чем у мужчин.
Поэтому юношей действительно принимают в медицинские институты охотнее, чем девушек, и, нечего греха таить, даже с более низким проходным баллом. «Как это ни грустно, — пишет профессор С. Я. Долецкий, — но с девушками в медицине сложнее, чем с ребятами. Замужество, немобильность при распределении, уход с работы — временно и навсегда, если интересы семьи ставятся выше профессиональных, особенно когда позволяет материальное положение. Юноши в данном случае понадежнее».
Как показали специальные исследования, проведенные в медицинском институте Ростова-на-Дону, студентки отличаются большим прилежанием и лучшей успеваемостью, чем студенты. Более того, при исследовании у студентов-медиков личностных «врачебных качеств» (жалость, сострадание, чуткость, отзывчивость и т. п.) все показатели, за исключением сдержанности, оказались у женщин лучше, чем у мужчин. Не может быть поэтому речи о непригодности женщин к врачебной деятельности.
Когда же мною были анонимно опрошены терапевты по вопросу о том, что делается ими для повышения своей профессиональной подготовки, мужчины в этом отношении выглядели лучше. При опросе терапевтов Эстонии (а среди них женщины составляют подавляющее большинство) выяснилось, что они предпочитают курсы повышения квалификации длительностью не в четыре месяца, а в один-два. Сказывается, конечно, семья... Из различных социологических исследований известно, что женщины имеют в два-три раза меньше свободного времени, чем мужчины. Противоречия между профессиональной и семейной ролями женщины пока что не устранены. В 1971 году вышла монография социологов А. F. Харчева и С. И. Голода «Профессиональная работа женщин и семья». Само название примечательно. Никому не придет в голову заняться проблемой «профессиональная работа мужчин и семья». Нет проблемы.
В советском здравоохранении женщины занимают и будут занимать в дальнейшем большое место. Удельный вес женщин, судя по всему, имеет отчетливую тенденцию роста и в медицине зарубежных стран.
Надо поэтому искать пути, при которых в меньшей мере возникали бы коллизии между семьей и медициной. Искать. А не ограничиваться констатацией того, что у мужчин и женщин равные права.
Права-то равные, а обязанности и реальные возможности разные. Это понимают здоровые. Когда же больной приходит к врачу, ему до этого дела нет. И не должно быть.