Почему ошибаются врачи? Есть ли у них право на ошибку?

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

Иногда врачи оправдывают риск оперативного вмешательства «научными» целями, как это было с теми хирургами, которые писали статьи в журнал об операциях на сердце, проведенных в районных больницах. Профессор А. В. Гуляев указывал, что эти хирурги восторгались собой и даже ждали поощрения за свою «решительность»! На самом же деле они заслуживали самого сурового осуждения и наказания.

То же самое можно сказать о тенденции некоторых молодых хирургов делать аппендэктомии и даже резекции желудка, не давая себе особого труда задуматься над больным. Психологию таких хирургов раскрывает случай, который нам рассказала больная панкреатитом.

...Сильные боли в животе появились под вечер. Надеясь, что они успокоятся, она приложила грелку, приняла по совету соседки какие-то таблетки, однако боли не только не уменьшались, но и нарастали, присоединилась рвота. К полуночи больной стало невмоготу, и перепуганные родственники вызвали врача (дело было в сельском районе).

Пришел врач-хирург. Коротко расспросив о случившемся, посмотрел живот и категорически заявил:
—       Будем оперировать.
—       Что же у меня, сынок, по поводу чего же оперировать? — спросила больная.
—       Разве узнаешь, что находится в кастрюле, пока не откроешь крышку? — сказал хирург.— Вот открою — тогда и узнаю!...
—       Да я пошутил,— оправдывался хирург позже, когда его начальник поинтересовался происшедшим.— Я хотел ей образно объяснить, что оперировать все равно нужно, независимо от диагноза.
—       А разве не правда то, что содержимое кастрюли лучше всего можно определить, открыв крышку? — обиделся этот хирург в конце беседы.

С кастрюлей-то дело обстоит именно так. Но разве больной человек — кастрюля? И нужно ли изучать все премудрости медицины, если сперва резать и смотреть, а потом — думать? «Откроем — посмотрим». Легко и просто! Без всяких эмоций! Без раздумий. Вот уж поистине «железная» логика, за которой человек забыт начисто! А ведь даже если не учитывать эмоции больных, то, по современным данным, у значительного числа оперированных развиваются спаечная болезнь и ряд других послеоперационных синдромов.

Любые диагностические и лечебные манипуляции должны проводиться лишь по строгим показаниям. Поэтому-то и считается, что риск применяемого диагностического и лечебного метода оправдан лишь в том случае, если при этом могут быть получены весьма важные диагностические и лечебные результаты. Кстати, такая тактика требует от врача гораздо больше усилий мозга, чем работы по шаблону. Как говорил хирург Куленкампф, выполнение операции — в большей или меньшей степени вопрос техники, тогда как воздержание от операции — вопрос искусной работы утонченной мысли, строгой самокритики и тончайшего наблюдения.

Каждый хирург, прежде чем решиться на операцию, как указывает один из основоположников отечественной онкологии и деонтологии профессор Н. Н. Петров, «должен спросить самого себя, согласился бы он на производство подобных операций самому себе или своим близким людям в аналогичных обстоятельствах, и только при положительном решении этого вопроса — оперировать!»

Об этом должен помнить и врач любой специальности, который собирается сделать то или иное сложное диагностическое исследование, сопряженное с риском. Согласен ли врач, чтобы ему самому в подобных условиях сделали это исследование? Нет? Тогда исследование отпадает само собой и нужны поиски более приемлемых методов, может быть даже несколько менее точных, но зато значительно менее опасных. Эта тактика более человечна, она ставит интересы больного превыше всего, а следовательно, она наиболее правильна.

Иной раз можно услышать из уст молодых врачей разговоры о том, что, мол, у нас очень «осторожничают», а вот в США, или Японии, или другой капиталистической стране не боятся и широко внедряют ряд методов прижизненного исследования тканей больного. В частности, речь идет о биопсии (прижизненное взятие ткани на гистологическое исследование) мышцы сердца, легких, селезенки. Нет, не осторожничают врачи в нашей стране, а подходят более гуманно к больному. Там, где это необходимо, наши медики тоже производят биопсию самых различных органов и тканей. Однако действительно не в таких масштабах, как за рубежом, где некоторые ученые говорят о собственном «опыте» по исследованию многих тысяч биопсий различных органов.

Закономерен вопрос: всегда ли эти тысячи пункций и биопсий проведены в интересах больных? Едва ли этим медикам удалось избежать «гонорарной агрессии», когда они в погоне за деньгами не очень-то руководствовались строгими показаниями и собственной совестью. О том, что врач достиг вершин профессионального искусства, в ряде случаев можно судить не по тому, что он сделал, а по тому, от чего он сумел воздержаться.