Если оценивать некоторые действия врачей со стороны, с точки зрения стороннего наблюдателя, то порой, наверное, они кажутся жестокими, бессердечными людьми. «Зачем вы мучаете больного, зачем его колете, даете ему неприятные лекарства?»— эта мысль бывает прямо-таки написана на лице родственников. На самом же деле врачу иной раз приходится быть жестоким, чтобы потом оказаться добрым. Ведь доброта во врачебном понимании — это точность диагноза и эффективность лечения. Во имя этого и приходится идти на болезненные, порой мучительные процедуры. А иначе возникают те самые врачебные ошибки.
Однажды в терапевтической клинике находился больной с тяжелой формой нефрита, с выраженным отечным синдромом и гипертонией. При обследовании у него была обнаружена в плевральной полости жидкость. Как правило, в таких ситуациях делается диагностическая пункция с откачиванием жидкости. Однако врачи решили обойтись без этого, поскольку в данном случае вполне могло быть осложнение плевритом.
Лечение больного привело к значительному улучшению почечной патологии и уменьшению жидкости в плевральной полости. Ему разрешили амбулаторное долечивание и выписали из клиники. Дома в течение месяца почечная патология почти полностью исчезла, однако соответствующего улучшения общего состояния не наступило. Более того, нарастала слабость, и вновь появилась отчетливая картина плеврита. В связи с этим больного вновь положили в больницу и решили срочно пропунктировать. Врач потянул шприц на себя и внутренне ужаснулся: шла почти сплошная кровь. Вся картина мгновенно стала ясной: опухоль плевры (мезателиома). Нетрудно представить переживания доктора. Необходимо было пунктировать больного при первом же поступлении и, возможно, раньше отправить его на соответствующее лечение.
В одном ведомственном стационаре проходил консилиум в составе трех профессоров-терапевтов. Их вниманию был представлен больной, поступивший по поводу ревматического порока с недостаточностью сердечной деятельности. В начальный период у больного отмечалось улучшение: уменьшились отеки, одышка, он стал себя чувствовать бодрее. Однако дальнейшего прогресса в улучшении добиться не удалось. Более того, стала усиливаться слабость, появились кашель, одышка, а в последнее время и довольно обильные кровохарканья.
После обсуждения все терапевты пришли к единому мнению о том, что у больного ревматический порок и связанная с ним сердечная недостаточность. Мнения разошлись при интерпретации кровотечения. Один из профессоров рьяно отстаивал точку зрения застойного генеза кровотечения, другой, хотя и с видимой неохотой, соглашался с ним. Третий же настоял на записи в истории болезни о невозможности объяснить кровотечение только застоем в легких. Однако в последующем, поддавшись авторитету своих коллег, не стал настаивать на продолжении поисков причины кровотечения и вскоре горько пожалел об этом: у больного был установлен рак легкого.
Каким бы авторитетом ни был твой врач-коллега, все же, если имеется несоответствие фактов, врачу никогда не помешает здоровый скептицизм. Всегда думать над больным, всегда уметь видеть необычное и, ухватившись за него, идти к диагнозу — таков должен быть врачебный девиз.