Приват-доцент Цион оказался не только блистательным исследователем, но и выдающимся педагогом. Он стал профессором в 1870 году. В этом же году в Петербургский университет поступил студент И. П. Павлов. Будущий великий физиолог выполнил под руководством Ильи Фаддеевича свою первую экспериментальную работу о нервах поджелудочной железы. Павлова восхищали и великолепные лекции Циона, обычно иллюстрированные опытами, и его блестящие исследования, и статьи о них, и большая эрудиция.
Иной раз Цион, торопясь на официальный прием или на торжественный ужин, подходил к операционному столу во фраке и белых перчатках, чтобы показать ученикам способ какой-нибудь трудной препаровки. Это происходило на диво быстро, и профессор, осведомившись заботливо, все ли понятно, уезжал.
Илья Ильич Мечников, несомненно известный читателям, предпринял попытку поступить в качестве профессора в Медико-хирургическую академию в Петербурге. Сеченов, в то время занимавший в академии кафедру физиологии, попытался оказать поддержку прославленному ученому, предвидя, что реакционно настроенный ученый совет академии может забаллотировать Мечникова. Так оно и случилось, и помощь Сеченова не оказалась действенной. Впрочем, эта история имеет более давнее начало. Когда отдельным изданием, минуя цензуру, вышла книга Сеченова «Рефлексы головного мозга» (это было в 1866 году), тираж был конфискован, а против Сеченова возбуждено судебное дело. Это было время усиливающейся реакции: в 1862 году был арестован Чернышевский. Книга Сеченова находилась под запретом больше года, петербургский цензурный комитет сообщил прокурору: «Сочинение Сеченова объясняет психическую деятельность головного мозга. Она сводится к одному мышечному движению, имеющему своим начальным источником всегда внешнее материальное действие; она не согласна ни с христианским, ни с уголовно-юридическим воззрением и ведет положительно к развращению нравов...»
Прежде Петербургская медико-хирургическая академия справедливо считалась центром русской научной биологической и медицинской мысли. Чернышевский именно поэтому связал жизнь героев романа «Что делать?» с этой академией и вывел образы многих персонажей своего произведения «с натуры», сделав их похожими на реальных лиц, работавших в академии. В конце шестидесятых годов Медико-хирургическая академия резко изменилась.
Полицейские меры, принятые против Сеченова, вызвали возмущение не только студентов академии, но и всех передовых физиологов Запада, в частности Карла Людвига, который писал Сеченову: «Что это напечатано о Вас в газете? Сам я не читал, но мне говорили, что Ваши произведения подвергнуты специальному надзору. Подобные вещи недопустимы по отношению к такому верному сыну своего отечества, как Вы».
После того как Мечников был забаллотирован ученым советом, Сеченов писал Илье Ильичу: «Верьте мне или не верьте, но вслед за этой подлой комедией меня взяло одну минуту такое омерзение и горе, что я заплакал... В Академии я не останусь — это положительно, потому что быть хотя и невольным участником в процессе погружения ее в болото не имею ни малейшей охоты».
В том же 1870 году Сеченов и (по той же причине) С. П. Боткин покинули Медико-хирургическую академию.
Цион был назначен профессором физиологии академии. Нелегко ему пришлось среди профессоров, забаллотировавших Мечникова, выживших из своей среды Сеченова и Боткина, пытавшихся воспрепятствовать приходу на кафедру и Циона (он был назначен на кафедру приказом военного министра после того, как авторитетные физиологи Запада положительно оценили научные заслуги Циона). Нашлись завистники, нашлись насмешники (дискуссия, о «двуликости» нерва-депрессора шла не больно-то победоносно)... К тому же студенческие волнения, к которым Цион относился негативно: они мешали нормальным занятиям.
В книге «Нервы сердца» (1907 год) Цион ввязался в другую полемику, но на этот раз оказался неправ. Он полагал, что ритм сердца задают внутрисердечные ганглии, а споривший с ним Теодор Энгельманн в Германии уже к тому времени вслед за Майклом Фостером (Англия) докопался до истины и знал, что ритм сердцу задает не нервный узел, а специальное образование, являющееся видоизмененной частью миокарда,— тот самый пейсмекер, который был открыт у лягушки Карлом Людвигом.
Страницы: 1 2 3 4