Мы считаем, в противоположность общепринятому мнению, неправильным лишать ребенка обещанного удовольствия, даже если он провинился. За провинность, когда это необходимо, он несет наказание, но обещанное удовольствие должно быть ребенку доставлено, иначе слово окажется не подкрепленным соответствующим ощущением.
Чтобы показать, какое огромное значение придаем мы адекватному (соответствующему) подкреплению каждого слова и как важно приучить к этому родителей, приведу один комичный случай. Ко мне на прием мать впервые привела трехлетнего мальчика. Начиная осмотр ребенка, я осветил его зрачки фонариком с электромотором. Ребенка заинтересовал жужжащий фонарик, и он попросил зажечь его еще раз. Я снова включил мотор фонарика. Ребенок попросил повторить. «Сейчас,— сказал я,— некогда, надо осмотреть тебя». Мальчик стал требовать: «Хочу еще фонарик!» Тогда вмешалась сидящая рядом мать: «Не капризничай, Коля. Дай доктору себя осмотреть. Я тебе куплю такой фонарик». Ребенок успокоился. Я осмотрел его, после чего, как обычно, он вышел за дверь и мы остались вдвоем с матерью для беседы. Начал я с того, что заявил матери: «Вы сейчас поедете и купите сыну такой фонарик с электромотором. Поезжайте в магазин новинок. Стоит он около 4 рублей». Мать посмотрела на меня, как на сумасшедшего, и удивленно воскликнула: «Зачем я буду покупать ребенку за такие деньги фонарик, который ему не нужен и которым он пользоваться не сможет?» — «Не знаю,— ответил я.— Я сам удивился, когда вы пообещали купить ему такой фонарик».— «Да это я обещала ему, чтобы он не капризничал и дал себя спокойно осмотреть!» — «Ну, хорошо, он не капризничал, так что придется купить ему фонарик».— «Да что вы, доктор! — возмущалась мать.— Я ему лучше куплю апельсин или шоколадку».— «Нет,— отвечал я,— на это я пойти не могу. Конечно, апельсин или шоколадка не только много дешевле, но и несравненно полезнее и целесообразнее как награда для трехлетнего ребенка, но тогда надо было обещать ему именно апельсин, а не фонарик. А раз вы обещали фонарик, то, пока вы мне не принесете его, я с вами беседовать о сыне не буду». Через два дня мать пришла ко мне в кабинет и раздраженно швырнула на стол новый, но уже разбитый вдребезги фонарик, заявив, что сын разбил его в первую же минуту, так и не сумев включить.
В данном случае, если говорить по-честному, я заставил мать купить обещанный фонарик даже не столько для ребенка, который давно забыл об этом обещании, сколько в целях воспитания матери, чтобы показать ей, какое огромное значение придаем мы выполнению каждого обещания, данного ребенку.
Не менее важно выполнение любой угрозы, поэтому абсолютно недопустимы применяемые иногда по отношению к маленьким детям угрозы, что «тебя укусит собака», «заберет дядя» и т. п. Собака, естественно, ребенка не кусает, дядя не забирает, и тем самым угроза оказывается невыполненной. (О другой стороне вреда запугиваний будет речь в одной из следующих глав.) Пригрозить ребенку можно лишь в крайнем случае и тем наказанием, которое во что бы то ни стало будет выполнено. Внимательно следите за собой, чтобы у вас сгоряча не сорвалась с языка угроза наказанием, если в нем нет крайней необходимости или оно неосуществимо.
Первой причиной непослушания ребенка (а в дальнейшем и наматывающихся на него клубком конфликтов и различных нервных проявлений) является невыполнение предупреждений, угроз, причем невыполнимость многих из них заранее была известна как родителям, так и самому ребенку.
Нередко можно услышать, как мать, походя, угрожает ребенку: «Будет тебе болтать, язык отрежу»;
«Не хватай без спроса, руки отрублю»; «Еще раз подобное услышу, до смерти изобью», Явная невыполнимость (мы здесь не будем давать других оценок подобных «методов воздействия» на детей) таких угроз приводит к тому, что ребенок вообще перестает реагировать на слово.
Менее дикие и абсурдные, но также невыполнимые угрозы часто бытуют и в детских учреждениях. Воспитатели грозят: «Тебе сейчас за это доктор укол сделает», «Не поедешь с нами на дачу», а няни даже и тем, что «Волк заберет, если не будешь спать».