Шестилетний мальчик панически боялся развешанных для просушки простыней. Вероятно, с ними был в прошлом связан какой-то напугавший ребенка случай, сущность которого мы не установили. Так как мальчик давно мечтал о собаке, мы посоветовали родителям спрятать за такой простыней купленного для него щенка. Когда мальчик по обыкновению с испугом отшатнулся в противоположный угол комнаты от вывешенной на веревке простыни, из-за нее неожиданно выбежал щенок; ребенок радостно бросился к нему и с тех пор уже не боялся простынь.
Мальчик, попавший в железнодорожную катастрофу, стал бояться ходить или стоять, не держась за чью-либо руку или хотя бы за кончик пальца. Мы стали постепенно приучать его держаться за ремешок, другой конец которого находился в руке врача или матери; затем за ремешок, завязанный на шее матери; потом завязали его вокруг шеи ребенка, и он за него держался; и наконец приучили его ходить спокойно, самостоятельно, нося лишь для собственного спокойствия галстук, за который он мог браться при волнении или внезапном шуме.
По вышеприведенным образцам «угашения условной связи» можно отучить ребенка от страха засыпать одному в комнате: сначала мать ложится с ним вместе; следующую ночь рядом с постелькой ребенка, но на отдельной кровати; на третью ночь садится на стул в комнате, где засыпает ребенок; на четвертую ночь — кроватку ребенка ставят у открытой двери в соседнюю комнату, где находится мать; затем постепенно отодвигают кровать ребенка все дальше от двери; наконец все плотнее прикрывают дверь и приучают ребенка безбоязненно засыпать в отдельной комнате. Также, постепенно уменьшая интенсивность освещения, можно приучить к темноте ребенка, до того боявшегося засыпать при погашенном свете.
Малышу, напуганному бросившейся на него черной собакой и после этого испытывающему ужас перед всеми черными собаками, подарили белую игрушечную собачку, затем серую, а потом черную. Когда он привык к этой игрушке, на его глазах мать кормила и гладила спокойную, ласковую черную собаку. С каждым разом малыш ближе подходил к ней и наконец стал ее сам гладить и кормить. Страх перед черными собаками исчез.
Иногда для преодоления различного рода навязчивых страхов мы с успехом применяли метод, названный нами «ритуальным самовнушением». Он заключается в том, что, как только ребенку станет от чего-либо страшно, он должен, скрестив руки, погладить ими три раза себя по груди, повторяя негромко вслух: «Все страшное исчезло, я ничего не боюсь»,— и страх сразу же проходит.
Импульсии, т. е. навязчивые действия, у детей встречаются нередко. Механизм их возникновения в принципе тот же, что и навязчивых страхов.
Одним из наиболее тяжелых их проявлений являются упорные «нервные» рвоты, порой тяжело истощающие ребенка. Так, нередко у ребенка с вполне здоровым желудочно-кишечным трактом возникает рвота каждый раз, как только ребенка сажают за обеденный стол. Обычно оказывается, что когда-то его перекормили до рвоты и у ребенка с инертным типом нервной системы образовался условный рефлекс, проявляющийся в том, что при виде обстановки, в которой его перекормили, возникает рвота. В этих случаях нередко помогает изменение обстановки: меняют цвет обеденной скатерти, посуду, место ребенка за столом и т. п.— и этим прекращают рвоту.
У некоторых детей появляется рвота от определенного вида пищи, чаще всего от молока или от пенок. Проф. А. М. Свядощ добивался прекращения рвоты от молока тем, что, давая холодный чай, кофе или воду, не вызывавшие у ребенка рвоты, постепенно увеличивал в них примесь молока, незаметно доводя напиток до чистого (иногда чуть подкрашенного) молока.
Таким же путем преодолевал он и отвращение к пенкам: сначала молоко процеживали через очень частое сито, постепенно заменяемое более редким, которое пропускало все более крупные пенки; постепенно ребенок привыкал к пенкам, и отвращения они уже не вызывали.