Иногда навязчивая рвота появляется не от обстановки, в которой ест ребенок, или от определенного вида пищи, а от, казалось бы, совершенно непричастных к еде впечатлений. Мы неоднократно наблюдали детей, у которых рвота появлялась каждое утро, когда их приводили в детский сад. Видимо, случайно возникшая когда-то рвота (например от волнения при первом посещении детского сада) также закрепилась по типу условного рефлекса. Бывает, что рвота в этих случаях возникает и по другому механизму (уже истерическому, а не условнорефлекторному) как протест против необходимости ходить в детский сад, который почему-либо ребенку не нравится.
Иногда эти рефлекторные рвоты носят совсем необычный характер. Так, например, мы наблюдали девочку, у которой возникала неудержимая рвота при виде ее двоюродного брата. Сначала мы думали, что двоюродный брат ей чем-либо противен, неприятен, и рвота — вид истерического протеста против его присутствия. Оказалось, что дело в другом. Когда-то девочку накормили недоброкачественными продуктами. В это время в комнату вошел двоюродный брат (которого девочка, кстати сказать, очень любит), она побежала к нему, и тут у нее (от съеденной пищи) началась рвота. Вид двоюродного брата совпал с рвотой (у девочки инертный тип нервной системы). Когда через день девочка снова увидела его, у нее по ассоциации возникла рвота, и этот механизм закрепился.
Еще чаще, чем рвоты, встречаются у детей импульсии (навязчивые действия), проявляющиеся в виде так называемых двигательных неврозов, т. е. различного вида тиков, подергиваний, морганий, гримасничанья, пожимания плечами, дергания себя за волосы, сосания пальцев и т. п.
Возникают они, как и навязчивые страхи, чаще всего у ослабленных детей с инертным типом высшей нервной деятельности. Образуются они так же, как любой условный рефлекс. Например, ребенка раздражал тесный или грубошерстный воротник на курточке, и поэтому он постоянно крутил головой. Или при заболевании конъюнктивитом он щурился от яркого света. Привычка закрепилась, и, хотя тесного воротника или конъюнктивита давно нет, ребенок продолжает то и дело поворачивать голову или щурить глаза. Если обратить внимание ребенка на эти нелепые движения и потребовать, чтобы он старался их не делать, ребенок может некоторое время удерживаться от этих движений, но вскоре начинает их снова повторять. Временами эти движения прекращаются или ослабевают, временами усиливаются, иногда к ним присоединяются новые или на смену одним приходят другие.
Применение дисциплинарных мер (как и при навязчивых страхах) обычно лишь усиливает заболевание. Если суровыми наказаниями родителям и удается отучить ребенка от навязчивого движения, то на смену ему возникает какое-либо другое, часто более тяжелое, иногда связанное с расстройством функций внутренних органов (например, рвота, икота, заглатывание воздуха и т. п.), которое по своему характеру уже явно не зависит от боли ребенка и поэтому не может быть предметом дисциплинарного воздействия.
Постоянное одергивание ребенка тоже ни к чему хорошему не приводит. Лучше без нужды излишне не фиксировать внимания ребенка на его навязчивых движениях. Обещание даже крайне заманчивой для ребенка награды, если он отучится от этих движений, помогало излечению лишь немногих детей.
Надо сказать, что двигательный невроз вообще с трудом поддается лечению и иногда им страдают многие годы, а изредка и всю жизнь. Утешением может служить лишь то, что двигательный невроз ничем не грозит ребенку и, как правило, практически не мешает ни его физическому, ни умственному развитию. Какого-либо особого режима или подхода дети, страдающие данным неврозом, не требуют.