И тут сплошь и рядом происходит роковая ошибка. Мать или воспитатель по тем или иным соображениям (мешает крик ребенка, или становится его жалко — «Как, бедный, расстроился», или неловко перед окружающими и т. п.) идут на уступки ребенку, выполняют его желание. Тем самым получается то, что И. П. Павлов назвал «закреплением истерической реакции»: ребенок получает опыт, что достигнуть желаемого можно лишь путем каприза, т. е. истерической реакции.
Если вначале ребенок прибегает к капризам, пытаясь этим воздействовать на взрослых, и иногда даже украдкой поглядывает, какое это производит на них впечатление, то постепенно истерические реакции закрепляются, автоматизируются, и ребенок уже не в состоянии не прибегать к ним, если что-то препятствует осуществлению его желаний. Истерическая реакция, поддержанная «положительным подкреплением», т. е. удовольствием, становится стойкой и прочной.
Опасность этих детских капризов недооценивается обычно ни родителями, ни воспитателями, ни даже врачами. Между тем, если подробно ознакомиться с детством больного истерией, почти всегда можно обнаружить, что истерические проявления (чаще всего в виде капризов) имели уже место в возрасте 2—4 лет, но тогда они не были вовремя оборваны, заторможены, и поэтому послужили причиной возникновения тяжелой истерии. Истерия у взрослого есть обычно лишь рецидив детского «каприза», закрепленного неправильным воспитанием.
Может показаться, что мы здесь несколько сгущаем краски. Обычно капризные малыши (даже при потакании их капризам), в конце концов становясь старше, перестают бросаться на пол и кричать по всякому поводу. Однако это благополучие мнимое, чисто внешнее. Предрасположение к истерии сохраняется. Истерия в это время переходит как бы в скрытое состояние. Этот скрытый период обусловлен тем, что с возрастом сила нервной системы и удельный вес второй сигнальной системы возросли, а жизненные конфликты еще очень незначительны, поэтому не могут вызвать истерической реакции.
Однако если Человек с закрепленной с детства склонностью к истерии столкнется, уже будучи взрослым, с достаточно трудной, травмирующей его психику ситуацией (как это имело место в вышеприведенных примерах), истерия выявится во всей своей полноте.
Как же нужно поступать, чтобы затормозить, оборвать истерическую реакцию ребенка, не дать ей возможности перерасти в дальнейшем в истерический невроз? У ребенка достигается это чрезвычайно просто. Нужно стараться без нужды не создавать обстановку, способствующую возникновению нервной реакции у ребенка. Для этого надо по возможности выполнять спокойно высказанные ребенком просьбы, удовлетворять его желания. Если удовлетворить его желание не представляется возможным, надо выслушать ребенка и спокойно объяснить ему, почему сейчас вы не можете сделать то, что он просит, например: «Сейчас у меня нет денег, но вот папа получит зарплату, и я тебе куплю эту игрушку», и, конечно, в дальнейшем действительно купить. Или: «Сейчас на улице холодно, нельзя идти босиком, если завтра будет теплый день, я тебе дам побегать без сандалий».
Если же ребенок начинает капризничать, ни в коем случае нельзя пойти ему навстречу и удовлетворить его желание. Ребенок видит, что если он попросит о чем-либо спокойно, то в большинстве случаев он получает желаемое («положительное подкрепление»), а если капризничает, он никогда ничего не получает («отрицательное подкрепление»). Такое поведение всех без исключения окружающих ребенка людей обрывает истерическую реакцию и прочно предохраняет его от развития истерического невроза.
К проявлениям капризов у ребенка надо быть очень внимательным и тут нельзя идти ни на какие компромиссы. Одна мать рассказала мне с гордостью: «Мой двухлетний Витя захотел схватить со стола отцовские деловые бумаги. Когда я сказала ему, что нельзя их тягать он начал кричать, топать ногами, тянуться к ним. Я на секунду повернула его в другую сторону и в это время ловко подменила лежащие на столе отцовские бумаги старыми газетами. Витя схватил их, стал рвать, пришел в восторг. Видите — и бумаги сохранила, и ребенка ублажила».
Бумаги мать действительно сохранила, но ребенку она нанесла трудно поправимую психическую травму. У ребенка создалось впечатление, что, пока он просил спокойно, желанные бумаги ему не давали, но достаточно ему было занервничать, как бумаги оказались у него в руках. И действительно, после этого случая Витя с каждым днем становился все нервнее, капризнее, непослушнее.