Среди факторов, обусловливающих врачебные ошибки, следует различать причины объективные и субъективные.
Объективные зависят прежде всего от несовершенства тех или иных методов медицины, индивидуальных особенностей течения болезни и др. Среди субъективных значительное место занимает квалификация и подготовка специалиста, способность к логическому мышлению, характер врача. Так, известный современный терапевт Р. Хегглин не без основания считает, что, например, качество диагностики может зависеть от таких черт личности медика, как предвзятость мнения, самолюбие и тщеславие, склонность к пессимизму или излишнему оптимизму и т. п.
Отсюда (как, впрочем, из всей истории и практики медицины) остро встает проблема отбора, формирования, воспитания и постоянного совершенствования врачей. Поэтому очень важно всегда стремиться вскрыть истинную, глубинную причину ошибок.
Подчеркивая значение выявления теоретико-познавательных причин ошибок в любом вопросе, В. И. Ленин отмечал, что «нельзя вполне уяснить себе никакой ошибки.., если не доискаться теоретических корней ошибок у того, кто ее делает»*.
Решающую роль в усовершенствовании врачей занимает самоусовершенствование.
«Врача, который не заглядывает в книгу, следует остерегаться больше болезни», — пишет Т. Келановски (1968). Примечательно, что II Международный деонтологический конгресс в Париже (1967) рекомендовал дополнить клятву Гиппократа единственной фразой: «Клянусь обучаться всю жизнь!»
Большое значение имеют деятельность медицинских обществ, врачебные конференции, стремление к новому, любовь к книгам.
Я знал врачей, у которых дома из литературы были только «Журнал мод» и книги по кулинарии. Мне довелось встретить за рубежом докторов, знавших, что твист изобрел Чабби Чеккер, а мини-юбки — Мери Куант, но плохо помнивших, что дали человечеству Игнац Земмельвейс и Герхард Домагк.
Известный врач и философ Маймонид, живший в XII—XIII веках, создал «ежедневную молитву врача». «... Всемогущий, — говорилось в ней, — ... сделай меня умеренным во всех моих суждениях и действиях, но только не в знаниях, ибо в последнем я хочу остаться ненасытным... Дай мне силу, волю и способности для расширения моих знаний так, чтобы дух мой мог обнаружить и осознать ошибки...»
В печати как-то рассказывалось о молодом человеке, которого «вытянули» в инженеры. После того как этот специалист приступил к работе, директор завода заметил:
— Лучше б мне прислали тонну гвоздей!
А если и какого-нибудь врача можно будет «оценить» соответствующим эквивалентом?
С медициной не должно быть «браков по расчету». И, конечно, всю меру ответственности, все, к чему обязывает борьба за здоровье человека, надо отчетливо представлять уже тогда, когда в раздумье стоишь перед ее порогом.
... Прошло полгода, на таллинском Вышгороде я встретил бывшего больного С.
— Как с упущенными возможностями? — поинтересовался я.
Ощущение ли здоровья и молодости или чудесный зимний день были тому причиной, но С. был настроен явно романтически. И опять начал читать стихи. На этот раз Иннокентия Анненского:
«... И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной молю ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому что с Ней не надо света».
Когда-то запомнилось, что «Нее» поэт написал с большой буквы. Он писал о любви к женщине. Любовь, необходимая как жизнь. Но и дело всей жизни тоже нуждается в любви. Особенно врачебное.
Не это ли наиболее верный путь к уменьшению ошибок?
* Ленин В. И. Полн. собр. соч., 5-е изд., т. 42, с. 286.