Деонтология касается вопросов взаимоотношений в медицинском коллективе. Мы абсолютно уверены, что большая толика необоснованных жалоб на якобы неправильное лечение проистекает из-за того, что кто-то из врачей, по неосторожности или умышленно, желая наскоком завоевать авторитет у больного, порочит при нем действия своего коллеги. В народе такой авторитет называется дешевым, но, к сожалению, больные подчас расплачиваются за это слишком дорогой ценой.
Молодая женщина, учительница по профессии, заметила у себя опухоль молочной железы, Через несколько дней госпитализирована в онкологическую больницу, где установлено, что процесс запущенный и радикальному хирургическому лечению уже не подлежит. Был выработан план лекарственной и лучевой терапии.
Женщине была предложена соответствующая нестрашная версия ее болезни, в которую она охотно поверила. К счастью, опухоль оказалась высокочувствительной к проводимому лечению, которое периодически приходилось повторять. На протяжении почти четырех лет больная чувствовала себя настолько прилично, что продолжала даже работать. И неизвестно, сколько бы еще продлилось такое неустойчивое благополучие, если бы на ее пути не встретился доктор, который заявил, что с самого начала ее лечат неправильно, что ей надо срочно оперировать грудь, пока не наступил распад опухоли.
Нам стоило большого труда разубедить больную в целесообразности операции. Однако уже было подорвано доверие к лечению. Больная как-то сразу сникла; быстро наступила новая генерализация процесса, приведшая к печальному финалу.
Таких примеров, к сожалению, немало. И недаром в древней врачебной молитве говорится: «...Внуши моим больным доверие ко мне и к моему искусству, отгони от одра их всех шарлатанов...»
Деонтология многогранна. Но мы ограничим себя обсуждением только одной проблемы: что должен знать онкологический больной о своей болезни? Вопрос этот далеко не праздный и волнует не только специалистов.
Пожалуй, острее других эту проблему (как частный случай Правды и Лжи человеческих отношений) поставил Л. Н. Толстой в повести «Смерть Ивана Ильича»:
«Для Ивана Ильича был важен только один вопрос: опасно ли его положение или нет? Но доктор игнорировал этот неуместный вопрос. С точки зрения доктора, вопрос этот был праздный и не подлежал обсуждению; существовало только взвешивание вероятностей блуждающей почки, хронического катара и болезни слепой кишки. Не было вопроса о жизни Ивана Ильича, а был спор между блуждающей почкой и слепой кишкой. И спор этот на глазах Ивана Ильича доктор блестящим образом разрешил в пользу слепой кишки, сделав оговорку о том, что исследование мочи может дать новые улики и что тогда дело будет пересмотрено».
Не случайно в размышлениях Ивана Ильича после беседы с доктором возникают сугубо профессиональные судейские ассоциации. «... Все это было точь-в-точь то же, что делал тысячу раз сам Иван Ильич над подсудимыми таким блестящим манером. Так же блестяще сделал свое резюме доктор и торжествующе, весело даже, взглянул сверху очков на подсудимого. Из резюме доктора Иван Ильич вывел то заключение, что плохо, а что ему, доктору, да, пожалуй, и всем, все равно, а ему плохо. И это заключение болезненно поразило Ивана Ильича, вызвав в нем чувство большой жалости к себе и большой злобы на этого равнодушного к такому важному вопросу доктора. Но он ничего не сказал, а встал, положил деньги на стол и, вздохнув, сказал:
— Мы, больные, вероятно, часто делаем вам неуместные вопросы, — сказал он. — Вообще, эта опасная болезнь или нет?
Доктор строго взглянул на него одним глазом через очки, как будто говоря: подсудимый, если вы не будете оставаться в пределах ставимых вопросов, я буду принужден сделать распоряжение о удалении вас из зала заседания.
— Я уже сказал вам то, что считал нужным и удобным. Дальнейшее покажет исследование. — И доктор поклонился.
...Всю дорогу он (Иван Ильич. — Авт.) не переставая перебирал все, что говорил доктор, стараясь все эти запутанные, неясные научные слова перевести на простой язык и прочесть в них ответ на вопрос: плохо — очень ли плохо мне, или еще ничего. И ему казалось, что очень плохо... Боль же эта глухая, ноющая боль, ни на секунду не перестающая, казалось, в связи с неясными речами доктора, получала другое, более серьезное значение».
Если взглянуть на приведенный из Л. Н. Толстого отрывок глазами врача, то можно сказать, что здесь красноречиво показано, как не должны строиться взаимоотношения между врачом и больным. Хотя доктор ни полсловом не обмолвился о страшной болезни, Иван Ильич понял, что дело плохо. И причина тому — казенщина, равнодушие, которое сквозит в облике врача и в каждой его фразе. Как известно, тон создает музыку. Важны не столько слова, сколько отношение врача к больному. Не выходя за рамки своей профессиональной роли, доктор мог бы поддержать дух больного участием, состраданием.
Известный киевский терапевт Е. И. Лихтенштейн, вспоминая о своей встрече с В. В. Вересаевым, приводит мнение писателя об искренности, необходимой врачу, такой искренности, которая требует большой мудрости, большого душевного такта и большой теплоты сердца. Самый ничтожный уклон в одну сторону — появится ложь, фальшь, в другую — цинизм.
И все-таки, должен ли врач-онколог быть до конца честным со своими пациентами?
Всем хорошо известно, как изменяются психика и поведение человека е того момента, когда он узнает о серьезной своей болезни, о необходимости подвергнуться операции или длительному больничному лечению.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9