Когда французского клинициста А. Труссо спросили, что требуется от доктора, он ответил:
— Много здравого смысла, немного такта и смелости.
— А знание?
— Знание? Да, оно может иногда пригодиться.
В 1903 г. вышла книга польского профессора Э. Вернадского «Медицина, врачи и публика». В этой книге автор пишет, что «знаменитый и незнаменитый врач разнятся между собой только тем, что первый дает иллюзию .., другой не дает ...».
Думается, что на подобные высказывания большой отпечаток накладывает частная практика. Речь идет здесь о том, как прежде всего произвести на больного впечатление. К этому времени следует отнести появление выражений «medicus balneus elegans» — «элегантный курортный врач», «medicus parfumatus, pro morbis feminis» — «благоухающий врач по женским болезням» и др. Придумали эти определения, вероятно, сами врачи, и конечно, частнопрактикующие.
Спору нет, врач не должен игнорировать свой внешний вид. Но главное, несомненно, в другом.
Он должен обладать специальными знаниями и быть человеком. Наигранная вежливость или знание этикета здесь не помогут. И прав, тысячу раз прав был Гиппократ, когда писал: «Где есть любовь к людям, там будет и любовь к врачебному искусству».
Жил в Киеве академик Феофил Гаврилович Яновский. Любили его не только за то, что он был знающим врачом и известным ученым, но и за то, что всю теплоту своей души он отдавал людям. Когда он умер, хоронил его весь город. За гробом шли православный священник, ксендз и раввин — случай небывалый на похоронах. Люди не помнили ни национальности, ни вероисповедания. Человек, родившийся в XIX веке, оказался выше религии. Более грандиозного шествия Киев не помнил.
В день похорон известного харьковского профессора Л. Гиршмана в городе прекратили работу фабрики и заводы, школы и учреждения.
В каждом из этих случаев хоронили не просто врача. Народ отдавал дань Человеку, его будничной самоотверженности, душевной щедрости и красоте.
Любовь к людям и знания, как уже подчеркивалось, — главное, что требуется от врача. Но и этого мало. Необходима общая культура. Имея дело с людьми разных специальностей, разной степенью интеллекта, образования, врач должен быть сам человеком всесторонне развитым в самом широком смысле этого слова, то есть избегать односторонности в своих знаниях. Нельзя при этом не учитывать возросшего образовательного уровня людей, который делает человека более критичным, порождая скептицизм и ослабляя иногда доверие к словам врача.
Задача последнего — суметь заставить поверить в себя пациента. Наполеон I любил повторять: «Я не верю в медицину, но верю в своего врача Корвизара».?
Как добиться этой веры?
Говорят, что пессимист в каждой задаче видит трудность, а оптимист в каждой трудности — задачу. Задачу, которую надо решить. Бисмарка лечило в общем около ста докторов. Единственный, кому он поверил, был Швенингер. «Моих прежних врачей лечил я, он же лечит меня», — заявил Бисмарк. Как тут не вспомнить В. В. Вересаева, писавшего, что врач может обладать громадным распознавательным талантом, уметь улавливать самые тонкие детали своих назначений, но все это останется бесплодным, если у него нет способности покорять и подчинять себе душу больного.
Путь к этому бывает не всегда легок, а подчас тернист.
Борис Евгеньевич Вотчал рассказал мне о следующем случае из своей практики.
Как-то он был приглашен консультировать на дому одного из выдающихся полководцев современности. Известно было, что последний не отличался легким характером. Его уже до этого посетил один из профессоров, но отношения с заболевшим «не сложились» и встреча окончилась более чем прохладно. «Проводите профессора к машине!» — коротко бросил своему адъютанту маршал. Когда зашел Борис Евгеньевич, больной поднялся ему навстречу. Ответив на приветствие, Б. Е. Вотчал предложил больному... сесть, сразу дав понять, что хозяином положения здесь является он — врач. Пациент улыбнулся. В других консультантах в дальнейшем необходимости не было.