Иной (и не такой уж редкий!) раз врачи прямо у постели тяжелого больного, находящегося в коматозном состоянии, обсуждают все детали болезни, диагноз, лечение и даже прогноз. Подразумевается, что в таких случаях сознание отключено. На деле это далеко не так. Накопленный к настоящему времени опыт свидетельствует: во многих подобных обстоятельствах больной находится не в коматозном, а в шоковом состоянии, когда сознание сохраняется. Более того, давно известно, что кома также имеет свои степени тяжести и не все окна в сознании отключает. Не всегда внешние признаки комы — отсутствие рефлексов и расслабление мышц — соответствуют нарушению восприятия. Многие больные, находящиеся по внешним признакам в коматозном состоянии, слышат, воспринимают и запоминают врачебные суждения, хотя и не могут реагировать на это. Мышечная релаксация еще не означает выключения высших отделов мозга. В результате дошедший до сознания больного разговор о диагнозе, о прогнозе по-настоящему может ухудшить состояние или ускорить исход болезни человека, и без того находящегося на рубеже жизни и смерти.
Врачи часто поражаются тому, до какой степени пациенты обостренно анализируют их поведение и слова. Как-то к профессору зашел попрощаться больной, только что выписывавшийся из клиники.
— Ну вот вы и выздоровели, теперь с новыми силами приступите к работе,— сказал профессор.
— Если бы так,— вдруг сказал тот.
Доктор поинтересовался, в чем дело. Больной ответил:
— Сейчас, прощаясь со мной, заведующая отделением сказала: «До свидания. Выздоравливайте». Значит, я еще болен. Если бы я был здоров, она сказала бы: «Больше не болейте».
Да, действительно, трудное это искусство- умение говорить с больным! Сто раз должен взвешивать врач каждое свое слово!
Каждый человек неповторим, он является нетиповой задачей, требующей творческой работы врача. Поэтому то, что можно без всякой боязни сказать одному, вызывает ятропатогенный эффект у другого.
Знакомый врач рассказывал, что он на всю жизнь запомнил реакцию своего дяди, когда тому поставили диагноз «порок сердца». «Ну вот, дожил и я до порока сердца»,— изменившись в лице, дрогнувшим голосом сказал он племяннику.
— Мне всегда кажется, что его смерть, последовавшая вскоре после этого, имела прямую связь с полученным им известием. Пороком он, по-видимому, страдал давно, но, живя в селении, не знал об этом и вел довольно активный образ жизни. После установления диагноза он, что называется, зачах на глазах. Разумеется, в данном случае возникла несколько необычная реакция, и тысячи людей, которые узнают, что у них порок сердца, реагируют на это более или менее спокойно. Однако такие случаи встречаются, и они показывают, что сообщение человеку о его серьезной болезни требует тонкого подхода.
Конечно, врачи часто не знают больного как личность, подчас вообще встречаются с ним на приеме впервые и не всегда могут определить характер его возможной реакции. Тем более правилом каждого врача должна стать тщательная продуманность каждого произнесенного слова, психотерапевтическая ориентированность разговора, жестов, мимики. Это одно из важнейших правил искусства врачевания.
Чрезвычайно интересны результаты изучения действий слов врача и на здоровых людей.
Добровольцам врачи снимали электрокардиограммы и говорили, что у них найдены изменения, хотя на самом деле таковых не было. Последующими наблюдениями было установлено, что у некоторых развивались невротические боли в области сердца. Анализ карт амбулаторного обращения показал, что признаки ятрогенной патологии возникали в основном у тех, кто и до эксперимента высказывал те или иные невротические жалобы.
Неосторожные слова или жесты врача дают патогенные всходы чаще всего в том случае, если они попадают на уже подготовленную почву.
Врач не должен забывать о том, что он врач, при любых разговорах и с больными, и со здоровыми людьми. Везде и всюду он должен стараться вести беседу, щадящую нервную систему, или вообще обходить медицинские темы. Тем более противопоказано медику обывательское: «Ах как вы плохо выглядите!», или «Что-то сегодня у вас плохой вид», или «Вы мне сегодня не нравитесь».