Характерным является поведение руки. Хотя многие из этих детей могут с помощью руки накормить себя и даже пользуются ложками и вилками, их руки не производят впечатления чего-то автономного. Рука обслуживает рот — она может подносить предметы ко рту, но ребенок не пользуется ею для обследования предметов и манипуляций с ними. Центром различения предметов остается рот; и предметы, как уже отмечалось, интересны не сами по себе, а с точки зрения стимуляций рта» (1964).
Слепые дети 12—13 лет держат руки в обычном для них положении на уровне плеч, стереотипные движения пальцев и кистей рук при этом никак не связаны с внешними событиями. Дотягивание и схватывание у этих детей не развито — трагическое следствие потери зрения. В работах Фрейберга и др. (1966) дан подробный анализ того, как у одного слепого ребенка развились эти движения. При исследовании этого ребенка в возрасте от 23 до 28 недель было установлено, что он не пытается дотянуться до предмета, который взяли у него из рук. Когда ему дали погремушку, он также не пытался тянуться за ней и даже не поворачивался в ее сторону. Во время следующего этапа, между 27 и 36 неделями, наблюдались слабые движения рукой, когда из нее брали предмет. Движения эти, хотя и имели место, по были достаточно сориентированы. Постукивание погремушкой не вызывало попыток дотягивания, но голова слегка поворачивалась в нужном направлении.
В возрасте от 37 до 48 недель младенец мог тянуться за взятой у него игрушкой таким образом, что было ясно — он заметил направление движения. Он мог также находить предметы, оставленные в знакомом месте. Одни только звуковые сигналы не вызывали попыток дотянуться до предмета. Однако к концу этого периода они стали вызывать движение пальцев, но без дотягивания. Это, по-видимому, означает, что ребенок уловил связь звука с чем-то, что можно схватить. Наконец, в возрасте 49 недель ребенок искал взятые у него предметы, а также пытался дотянуться и схватить звучащий предмет.
Этот краткий пересказ не может дать должного представления об очень тщательной и систематической работе Фрейберга. Но при всем моем восхищении данным исследованием я не могу согласиться с его теоретической интерпретацией. Авторы считают, что становление и координация слухового восприятия и хватания продолжались так долго потому, что ребенок был слепым. По их убеждению, у зрячих детей они должны развиваться значительно быстрее. В настоящее время в нашем распоряжении имеется всего лишь одно исследование аудиомануальной координации у зрячих детей. В нем они не продемонстрировали явных преимуществ перед слепыми детьми, описанными Фрейбергом и его коллегами. В данном эксперименте, (Бауэр и Вишарт, 1973) дети находятся в полной темноте, не видя ни своего тела, ни того, что их окружает. Таким образом, зрячие дети оказались в том же положении, что и слепые в обычной для них тестовой ситуации. Детям на слух предъявлялся звучащий предмет (колокольчик). Их поведение было записано на видеомагнитофон с помощью пленки, чувствительной к инфракрасной части спектра. Оказалось, что зрячие дети старше 28 недель в темноте, как правило, не смотрят в сторону звучащего предмета и не тянутся к нему. Как и слепые дети, изучавшиеся Фрейбергом (1968), они не делают этого до тех пор, пока не достигнут возраста 44 недель (см. рис. 6.18). Таким образом, создается впечатление, что наличие зрения еще не способствует установлению координационной связи между слухом и схватыванием.
Рис. 6.18. Сравнительная успешность доставания объекта, который представлен только звуковой информацией, зрячим и слепым младенцам.