Многие авторы высказывали мнение, что понятие decalage бессодержательно и скорее является словесным прикрытием пробелов в нашем знании о причинах тех или иных наблюдаемых явлений. В частности, Брунер (1966) подчеркивал, что независимо от формального сходства поведения в разном возрасте отличающиеся друг от друга виды поведения следует трактовать как разные формы поведения, имеющие свои независимые истории развития. С этой точки зрения не имеет смысла пытаться связать движения глаз и рук на основании знаний, требуемых для их контроля. Виды поведения различны и должны трактоваться по-разному. Это действительно обоснованное мнение, которое совпадает с приводившимися в предыдущих главах данной книги аргументами. Как мы знаем, существуют способы проверки присутствия или отсутствия преемственности между разными видами поведения. Но прежде всего давайте более детально рассмотрим те формы поведения, о которых идет речь.
Есть явное противоречие между умениями, которыми обладает младенец для контроля за движениями глаз и движениями рук. Представленные выше доказательства свидетельствуют, что в тех случаях, когда речь идет о движениях глаз и ориентировочных реакциях, «с глаз долой» не означает «из сердца вон» [25]. Напротив, поведение в типичной ситуации доставания предмета указывает, что «с глаз долой — из сердца вон» — в отношении той части психики, которая контролирует движения рук. Однако острота указанного противоречия, возможно, уменьшится, если вглядеться в детали этих двух ситуаций. В экспериментах с движениями глаз ситуация «с глаз долой» означает исчезновение предмета позади экрана. При исследовании движений рук «с глаз долой» предполагает исчезновение предмета под платком или чашкой.
Противопоставление отношений «позади» и «под» может показаться слишком бессодержательным. Однако мы должны вспомнить об одном из правил, которым, по нашему заключению, владеет пятимесячный младенец — а именно о правиле, согласно которому два предмета не могут одновременно находиться в одном и том же месте. Как было показано в предыдущей главе, предмет представляет собой ограниченный объем пространства, расположенный в координатах «верх — низ», «близко — далеко», «справа — слева». Когда поверх предмета помещается чашка, она заполняет все пространство, которое было занято находящимся теперь под чашкой предметом. Таким образом, младенцу предъявляется новый предмет, расположенный на том же самом месте, что и предыдущий. Он знает, что два предмета одновременно не могут находиться в одном и том же месте: где же тогда находится первоначально предъявленный предмет? На основании имеющихся у младенца на данном этапе развития знаний ответ невозможен. Старый предмет исчез и был на том же самом месте заменен новым предметом. Аналогичное рассуждение можно применить и в случае закрывания предмета платком. До тех пор пока младенец уверен, что два предмета не могут одновременно находиться в одном месте, не понимая, что один из них может быть расположен внутри другого, типичный тест на постоянство предмета всегда воспринимается им как замена, а не как закрывание.
Если проведенный анализ правомерен, то проблема decalage или изолированных форм поведения остается в стороне. Ошибка в стандартной тестовой ситуации на постоянство предмета является следствием тех же самых знаний и умений младенца, которые обусловливают успешность выполнения задач с движениями глаз. Если эти рассуждения правильны, то они подтверждают предположение, что пятимесячные младенцы могут доставать находящиеся вне поля зрения предметы при условии, что последние не были спрятаны под другими предметами. Бауэр и Вишарт (1972) изучали поведение младенцев, ошибавшихся при выполнении стандартного теста на постоянство предмета, в несколько измененной ситуации исчезновения. Младенцам показывали предмет, но, прежде чем они успевали достать его, комнатное освещение гасло, в результате чего и сам предмет, и все окружающее его зрительно исчезало.