В принципе возможно и это. Но как — в данном случае, у этого больного (перед врачом всегда один больной),— как это сделать? Какую выбрать операцию? Вот вопрос, который вчера вечером окончательно решала Надежда Александровна Пучковская.
Кажется, была выбрана — сейчас мы увидим, так ли это, — полная послойная пересадка роговицы.
Хорошо уже то, что есть выбор.
Двойное название операции — полная послойная — указывает на ее двойное отличие от знаменитой филатовской операции — частичной сквозной пересадки роговицы. В свое время она была практически единственной.
И не могла не стать знаменитой.
Частичная сквозная пересадка заключается в том, что из бельма вырезают кружочек против зрачка — иссекают инструментом, режущая часть которого имеет цилиндрическую форму, и вынимают, — а взамен него, заполняя отверстие, вставляют кружочек прозрачной роговицы, взятый от трупного глаза.
Сквозь этот новый чистый диск, сквозь этот крошечный иллюминатор (4—6 миллиметров в диаметре) свет свободно устремляется в зрачок, и слепой прозревает.
Верно ли называть эту операцию — верно ли исторически называть ее филатовской?
Это такая простая, в сущности, мысль: убрать препятствие на пути света, заменить прозрачной мутную роговицу, если только она — препятствие ничтожное!— виною слепоты. И это, действительно, старая, очень старая мысль. Не Филатову первому она пришла в голову, было бы даже оскорбительно для предков наших, если бы никому из них она не являлась.
Но, может быть, и в медицине есть то, что называют вечными темами, «бродячими сюжетами»? Такая во г простая мысль, ее можно изложить в двух словах, но за нею, если приблизиться,— загадка. И так важно людям понять ее, что простая мысль передается из века в век, от мастера к мастеру, и каждый решает загадку по-своему, и каждый — автор. Может быть, так?
Филатов несколькими мастерскими штрихами, которые тоже годами обдумывались, придал этой мысли известную завершенность, сделал свою операцию относительно безопасной и относительно простой.
Но, конечно, не его первого волновала эта мысль. И не его последнего.
Пучковская готовит руки.
Она пришла, я вижу ее отсюда в моечной. Она уже в этом длинном марлевом, в два или три слоя, платье, какое хирурги-женщины надевают под халат.
Наклонившись над тазиком на табуретке, она сушит руки порошком: тальк с зеленкой. Сплетя пальцы, втирает его между пальцами.
Потом наденет — ей подадут — перчатки и протрет руки, набравши в горстку, жидкой зеленкой: обычным спиртовым раствором бриллиантовой зелени.
Руки в перчатках будут темные, темно-зелёные с малиновым отливом, металлически блестящие.
Отчего же она не сделает Матвею Ш-ву классическую филатовскую операцию?
Перед врачом всегда один больной, но многие в памяти.
Частичная сквозная пересадка никогда не приносила успеха у всех больных подряд, при любых бельмах.
Еще при Филатове разделили больных на пять категорий — «по качеству бельма и глаза», как он говорил. Шансы на успех уменьшаются от категории к категории, сомнения — будет ли толк от операции — увеличиваются.
Помутнения роговицы, образовавшиеся вследствие ожога, попали в последнюю, 5-ю категорию.
Это особенные бельма, грубые, нередко покрытые сверху наросшей рубцовой тканью, густо прошитые сосудами (в здоровой, прозрачной роговице сосудов нег вовсе — такова ее особенность). В этом грубом, чуждом, враждебном окружении пересаженный светлый диск чувствует себя скверно. Если он и уживется здесь, то, как говорится, совсем потеряет себя: он тоже прорастает сосудами и мутнеет.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40