— Где непонятно, там и наука! — сказал Бушмич и, весело сверкнув очками, прошествовал своей дорогой, а Легеза, глядя ему вслед восхищенно и растерянно, думал: «Какая верная мысль!.. Но хоть бы вспомнить для начала, что оно такое значит — симблефарон... Симблефарон. Ага, да это что-то про веки!..»
Подошла Пучковская. Филатову было семьдесят пять, и ей предстояло практически руководить этой молодежью. Она заглянула в его бумажку:
— А! Вот это как раз и моя тема!
Она имела в виду именно симблефарон — сращение век с глазным яблоком.
Это бывает после ожогов глаз (и после некоторых болезней), когда разрушена слизистая оболочка, выстилающая и глазное яблоко, и внутреннюю поверхность век.
Частичное сращение, или обширное, или полное. Одного века или обоих век. Вдобавок могут срастись и веко с веком, Когда впервые видишь такого больного, то первая мысль: зачем он здесь, в глазной клинике? Глаза-то нет!
Глаз есть, и это, может быть, глаз, способный видеть, но уж такая преграда между ним и миром,— стена! Глаз замурован в рубцах. Один глаз — или оба глаза.
Таких больных действительно не брали в глазные клиники, а если брали, то потом жалели, что взяли: слишком много предварительных и недостижимых условий нужно для того, чтобы только попытаться вернуть им зрение.
Ими-то и занималась тогда Пучковская. Она предложила операцию: сращения рассекаются — скальпелем и ножницами веки отделяются от глаза, а затем поверхность глазного яблока и внутренняя поверхность век покрываются лоскутами слизистой оболочки, взятой с губы больного.
Впрочем, слизистую с губы использовали в подобных попытках и раньше. (Как легко обидеть предшественников!) Особенности метода Пучковской именно в том, что берутся отдельные лоскуты для глаза и для век и что пришиваются они у основания век (т. е. внутри, в самой глубине) прямо к глазному яблоку, к склере. А те, что выстилают изнутри веки, пришиваются еще другим краем к свободному краю век.
При таком способе слизистая не сморщивается и не смещается. Все-таки одной операции может оказаться недостаточно, тогда через три недели вторая — не пот вторно та же самая, а другая, корректирующая: Пучковская разработала целую систему хирургического лечения, которая охватывает все случаи симблефарона, включая самые тяжелые. Нельзя сказать, что ее система проста — для врача или для больного. Но в конце — почти всегда — успех.
Но в конце — начало. Я хочу сказать, что устранить симблефарон — это ведь только начало успеха. Потому что вся система так и построена, чтобы подготовить глаз к восстановлению зрения.
И вот, когда глаз освобожден, когда веки приняли правильное положение и хорошо смыкаются, полностью закрывая глазную щель, тогда... Тогда может оказаться, что для зрения ничего — или ничего существенного — сделать нельзя.
Но может оказаться... Да, именно у этих больных, на этих, казалось, безвозвратно изуродованных глазах мог сохраниться на роговой оболочке, по краю ее, маленький прозрачный участочек... Тогда — пересадка роговицы, притом надежнейшая из пересадок.
Легеза теперь заведует отделением восстановительной офтальмологии (в обиходе — «ожоговое»), куда при, прежнем заведующем, Пучковской, начали брать и с тех пор безотказно берут больных с симблефароном. Он продолжает работать над этой проблемой, которой занялся еще тогда, начинающим врачом, помогая своему учителю.
Недавно закончил новую большую работу, в которой рассматривается возможность брать слизистую оболочку не от больного, а трупную. Иногда это и необходимо (слизистая на губах больного могла пострадать при том же ожоге).
Эти новые пришельцы, лоскутки чужой слизистой, как .и следовало ожидать, не нравятся глазу, и на третьей неделе после операции, когда с тканью своего хозяина он бы уже примирился, глаз протестует — и весьма резко... Но все-таки есть такая возможность — Легеза в этом убежден и это доказывает.
Сейчас у него как раз идет операция по поводу симблефарона — «колоссальная операция на маленьком глазу», как он сказал мне однажды.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40