Это зрелость, добавлю я. Это зрелость, когда врач не умом одним, а всем своим существом приходит к тому, что есть нечто более высокое, чем сделать тяжелому больному блистательную и спасительную операцию. Не делать ее: сделать ее ненужной. Не допустить до тяжелого состояния.
Драма врача, если это зрелый врач и человек, состоит еще и в том, что, прибегая к сложным методам лечения, выполняя многочасовые, головокружительной сложности операции и зная, что нет иного выхода, он знает и другое: что эти методы возникли не от совершенства медицины, а от ее несовершенств. Лучше бы сделать что-то попроще да пораньше.
Но даже когда тяжелое состояние... У нас часто говорят торжественно: «И была сделана сложнейшая операция» — как будто это хорошо, что сложнейшая. Если бы еще так: «И в этом сложнейшем случае была сделана простейшая операция...» Но к этому долгий путь восхождения — к простому...
— Вы устали? — спрашиваю я.
— Нет! — Она поднялась. — От того, что было,— нет, я устала от того, что еще будет...
Будут: отодвинутые утром директорские дела (нет, она не смотрит так, что это обуза: это — работа), а сейчас, сразу, депутатский прием. Там уже собираются люди. И они тоже ждут от нее чудес.
Жаль, я хотел расспросить ее о поездке в Мексику.
Она любит ездить и где только не была! Правда, это все конгрессы, конференции, но вот в Италии никаких конференций не собирали — она поехала туристкой. И бусы оттуда — вещица недорогая, но приятная и памятная: куплены в Венеции, прямо на площади Святого Марка (это муранское стекло).
Впрочем, Венеция ей не понравилась. Старые дворцы, глядящиеся в воду, оказались запущенными, в трещинках и потеках, а однажды она увидела, как по стене вниз, к воде, пробиралась жирная крыса, — и уж это ее совсем отвратило. Крыса съела Венецию.
Не знаю, чего она искала в Италии. Искусство — это для нее закрытая область. Кажется, она подозревает, что люди удаляются в эту область, чтобы любоваться своей сложностью, которая совсем не нужна. Которой, может быть, вовсе и нет.
Она любит новые места за ощущение новизны в себе, за телесную освежающую радость, всякий раз переживаемую на новом месте; и еще за прямую и бесспорную информацию: то-то есть там-то или было тогда-то. «Это же интересно!» — говорит она. И в самом деле...
Она любит землю и растения, работу с землей, и сегодня — август! — еще славно поработает вечером в саду (особенно сегодня, в операционный день). Сад не куплен, а устроен ею на голой плешине,— и как хозяйственно устроен, и как ухожен!..
Но однажды она сказала мне, что лучшие минуты, пережитые ею в жизни, — пережиты в операционной.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40