И все-таки, пока человек видит свет...
...Нет четкой границы. Свет видит, но не укажет, откуда он, не повернется, не «тянется к свету»,— что это значит? Иногда это просто значит, что человек лукавит, хочет обмануть судьбу: он не видит, он угадывает.
Чаще это значит, что светоощущающий аппарат (зрительно-нервный аппарат) не отказал, но пострадал. В какой мере?.. А вдруг и не пострадал? Допустим, бельмо, — и только густота бельма, плотность наросшей на роговицу ткани мешает правильному восприятию света? Так бывает. Но тогда надо попытаться...
По эту сторону размытой линии, отграничивающей абсолютную слепоту, утрачивает абсолютное, окончательное значение и приговор: безнадежен.
Есть глаз, способный видеть.
Представления об его судьбе могут измениться. Их могут изменить глазные врачи.
Слепые от бельм считались безнадежными, пока не вошла в практику филатовская операция.
А такие больные, какого сейчас оперировали на первом столе и какую сейчас будут, но еще иным способом, оперировать на втором (там идет обезболивание; сейчас начнут), — они, хотя и тоже слепые от бельм, считались безнадежными совсем недавно.
Из этого не следует, что теперь им всем можно помочь немедленно. Но кое-что значит и пересмотр приговора.
Говорили: «Мы ничего не можем для вас сделать». Теперь говорят: «Мы попытаемся». Или хотя бы так (а и так говорят: врать — не надо): «Мы попытаемся, но может выйти хуже...»
Он согласен, бывший безнадежный больной; он согласен попытать счастья.
И если вышло лучше, если вышла прибавка зрения на несколько сотых, то это как: мало?..
На днях Иван 3-ко, которого мы сегодня увидим, чуть позднее, в операционной, говорил врачу:
— Я этим глазом довольно хорошо вижу. Я, когда подойду к трамваю, вижу номер. Я уж теперь не заеду не туда!..
Был тоже ожог обоих глаз. Осталось только светоощущение. Года два назад сделали (кажется, не здесь, не в Одессе) послойную пересадку на левом. Глубокие слои роговицы оказались полупрозрачными; трансплантат тоже прижился полупрозрачным.
Об этом-то своем левом он и толковал. Острота зрения этого глаза — 0,02.
Ну, да, такое зрение укладывается в понятие бытовой слепоты и бывает часто исходным для операции. С этого и начался разговор, начатый врачом: можно попытаться добиться большего.
Нет, он не хочет трогать этот глаз. (На том и порешили: операция будет на другом, на сомнительном, тяжелейшем правом.) Пусть другие считают это слепотой, а он слишком дорожит этим — благоприобретенным — зрением, чтобы им рисковать.
Но если на единственном или лучшем глазу добиваются зрения, равного 0,06—0,08, то и врач обычно не посоветует еще раз рисковать. Добились немалого.
Кстати, в Общество слепых принимают, по уставу, с остротой зрения до 0,08.
Мне это кажется важным: договориться о смысле слов.
Договориться, что жизнерадостная формула «слепой прозревает» — условное выражение, употребляемое для краткости (или уж по неведению).
Не слепые вообще, не всякая слепота, а только в известном и не худшем смысле. Не прозрение, а прибавка зрения, иногда значительная, чаще скромная. Да, сотые, да, процентики, которые даются труднее и ценятся выше, чем представляется со стороны.
Я не хочу, чтобы вы судили со стороны.
Я для того и здесь, для того и вас сюда привел, чтобы мы судили не со стороны, а изнутри — как судит больной, как судит врач.
Если слова будут слишком звонкие, мы ничего не расслышим в тишине операционной. Мы не поймем драмы врача.
Здесь идет в тишине трудная работа.
А возвратить слепому стопроцентное зрение, даже сразу, да еще навсегда,— это бывает главным образом в опере «Иоланта».
И не только от прозрачности трансплантата зависит конечный результат, а еще от других многих причин...
И тем не менее, несмотря ни на что, наперекор судьбе и року, — поразительные, великолепные результаты дает иногда эта работа в тишине!
Вот краткие сведения из истории болезни Анатолия О-ва.
Исходное состояние (через два года после ожога карболкой): правый глаз — 0,01, левый — тоже 0,01.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40